Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– Не знаю. Я правда не знаю, есть ли у меня страх смерти. Я сам не понимаю, что чувствую. Может, это из-за того, что в игре все стало настолько доступным, потому ощущение смерти становится чем-то обыденным, ведь достаточно зайти в тематический ивент, и ты умер, а потом заново воскрес. А может, дело и не в игре вовсе… Таблетки, которыми нас пичкают? Так называемые антидепрессанты… Может они влияют на психику, убирая самые примитивные человеческие страхи наравне с другими чувствами? Для чего на самом деле нас пичкают ими стабильно раз в месяц? Кто знает правду? Да и вообще… Сам подумай, осознанно выбирать смерть стало обыденностью в нашем мире. Более того, я даже особо о ней не думаю, поэтому и чувства страха нет. Кажется, что меня это обойдет стороной. В итоге я просто продолжаю свою тайную молитву и предпочитаю смотреть в другую сторону. Во времена античности не существовало слова «смерть». Они называли ее переходом, тем самым делая это событие лишь частью большой жизни.
Я задумываюсь, и мы переносимся в другую локацию. Вокруг загружаются декорации. Комната представляет собой копию площади Репаблик в центре Парижа двадцать первого века. По центру, в окружении ухоженных парковых деревьев, стоит Статуя Республики, олицетворяющая свободу и братство. Место, где когда-то встречались люди со всего мира. Когда это еще было возможно. Вокруг кружатся голограммы скейтеров, сидящие на ступеньках музыканты, и офисные рабочие, сбежавшие во время ланча насладиться лучами солнца. Тут царит атмосфера жизни в самом чистом ее проявлении.
– Вот как было раньше. Почти свобода. Хотя куда там. Это чистая свобода, которая была доступна разумному человеку за всю историю земли, – говорит Леви.
Я осматриваюсь по сторонам, представляя, как все это существовало когда-то и в реальности.
– А что мы могли бы сделать, чтобы мир снова стал таким, как раньше? – усмехаюсь я.
– Мы уже это делаем. Вся суть моего движения направлена именно на это. Но обо всем по порядку: если не говорить о том, как пропаганда в военное время превратилась в сферу связи с общественностью, и уже без силового вмешательства корпорации получали все… Под видом демократического освобождения. По мне, один из важных и переломных моментов в сознании людей произошел во время череды эпидемий. Резкое ограничение свободы, стремительный разрыв между классами, так называемый «Эффект Матфея»: «Ибо каждому, кто имеет, будет дано, и будет у него изобилие; а у того, кто не имеет, отнимется и то, что у него есть». Во всей истории не было прецедента, когда правительство забирало свободу людей и позже возвращало ее обратно. Тебя вынуждают общаться онлайн, и даже когда ты встречаешь людей на улицах, лица их закрыты намордниками. Возможность контакта уменьшается, отсюда все обосабливаются, и ощущение одиночества увеличивается. В итоге ты один, в страхе перед вирусами и оплатами своих счетов, реальность становится слишком жестокой, и ты ищешь укрытие своему сознанию в бессмысленной информации, в играх, в социальных медиа, а мир продолжает тонуть, и только на дне, когда телефон отключается от сети, некоторые начинают замечать, что их легкие уже заполнены соленой водой.
Я мысленно перевариваю все, что сказал Леви, и добавить мне нечего.
– Кто автор этой локации? – интересуюсь я. Этот чатрум выглядит слишком правдоподобным.
– Никто. Это проекция прошлого. Здесь много таких комнат. Почти реальная жизнь. А теперь подумай, Юно, что будет, как только мы наведем в виртуальной реальности порядок. Каким будет наше будущее? Мы обретем настоящую свободу, – мечтательно произносит Леви.
– А ты уверен, что остальные игроки согласятся с тобой? Они приходят сюда играть. Веселиться. Бегут от реальности. И большинство из них не хотят никакой ответственности. Они хотят просто развлечения. Ни о чем, кроме этого, не думают. Считаешь, им нужен твой «реалистичный» порядок?
– Юно, я думать не хочу о тех, кому нравится этот потребительский образ жизни… Они же дегенераты. Их ничего толком и не интересует, – пренебрежительно отмахивается Леви.
– Потребители? Но чего? У людей, по сути, в реальности вообще ничего нет. Что они потребляют? Симуляцию? Разве можно ее учитывать? – спрашиваю я, искренне не понимая его отношения к другим, более беззаботным игрокам.
– А симуляция для тебя – пустой звук? Ты и сам отчасти потребитель, ты живешь созданием локаций. Отними у тебя это, будешь ли ты удовлетворен жизнью?
– Нет.
– Я тоже потребитель. Но что отличает нас от них, так это осознанность потребления. А то, как мы будем бороться с неосознанными… Существуют более радикальные методы, – отвечает Леви.
– И какие, например?
– Это я тебе расскажу позже. – Леви откидывается на зеленый газон и, наслаждаясь лучами солнца, прикрывает глаза.
Я некоторое время наблюдаю за проекцией людей, некогда живших на земле.
– Как много подобных локаций в «Элизиуме»? – задаю я вопрос.
– Почти пятьсот. По сравнению с созданными дизайнерами, таких локаций в разы меньше… Но немало, на мой взгляд.
– Правильно я понимаю, ты хочешь начать взлом и приватизацию с них?
– В идеале.
– Для чего?
– Заявить о себе. Показать, что кусок реальности мы все же захватили. Скажем так, для красоты. Звучит глупо, но важно все. Абсолютно все. Даже мелкие детали. Они должны видеть, что мы не просто бездумно разрушаем все вокруг.
Передо мной проносится скейтер и падает, не сумев выполнить простейший кикфлип. Я уже почти бросаюсь, чтобы помочь ему подняться, но Леви останавливает меня.
– Проекция, Юно. Это просто игра.
Я сажусь обратно на траву.
– А эти ребята? Которые с тобой. Где ты нашел их?
– Все они живут со мной в одном городе. Я намеренно искал девушек и парней, которые не скрывали локацию. Мне важна реальная связь. Она дает ощущение безопасности и надежности. Проворачивать все в рамках виртуального мира, конечно, интересно, но это все же фикция. Кто-то быстро сольется, как только ему надоест все это, расскажет другим игрокам, распустит слухи. Да и вообще, что есть виртуальная анонимность? С одной стороны, интересно, а с другой – люди страх потеряли. Можно говорить все, что хочешь, и ничего тебе за это не будет. А я считаю, что виртуальное хамство должно быть наказуемо точно так же, как и реальное. Ты же слышал про Айдола, куратора одного гнилого ивента? Под маской анонимности он вытворял омерзительные вещи, думая, что никто его не найдет, и он выйдет сухим из воды. Только мы нашли свой способ наказать его. И вообще… Когда вы встречаетесь в реальности, обсудить свои планы – все выглядит совершенно иначе. Элементарно побоишься предать остальных, – усмехается Леви.
Я сразу заметил, что, несмотря на консервативный склад ума и некую правильность, у Леви присутствуют диктаторские замашки. Отчасти это свойственно его типу личности. Лидер, командир, авторитет. Жесткий и готовый порвать всех за свои принципы. ENTJ вообще редкий тип, не помню, когда я последний раз общался с представителем этой категории.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
