Книга Абсолютное зло - Елена Макарова

– Нет, – качнул головой, снова выталкивая меня за пределы той стены, которую выстраивал вокруг себя.

– Когда-нибудь? – прижалась щекой к его израненному телу. Надеялась получить обещание, что в будущем он доверится мне.

– Зачем тебе знать? – всё больше отдалялся. – Разве недостаточно видеть результат? Шрамы пугают людей, они видят лишь уродство, – словно желая стать еще дальше, отпугивал меня и этим.

– Я вижу нечто совсем иное, – во рту пересохло, и мои губы едва шевелились. – Для меня это история твоей жизни. – Провела пальцем по одному из небольших шрамов на его спине: – В этой главе ты победил врага. – Коснулась другого: – В этой отстоял свою честь. – Подобным образом я и дальше путешествовала по его телу: – В этой помог беззащитным. – Коснулась недавно зашитой раны на плече: – А в этой спас меня от смерти.

На самом деле я лишь перефразировала его недавнюю речь о том, что нельзя на все смотреть однобоко. Мир объемный, а не плоский.

– Мне все равно, как ты выглядишь, – поцеловала один из шрамов.

Закрыв глаза, вдыхала запах его влажной кожи и наслаждалась его близостью. Она словно возвращение домой, как мирной сон в мягкой постели, домашний уют во время снежной бури за окном. Хотела бы я подарить Дану ту же гармонию, что сейчас царила в моей душе: сделать его счастливым.

– Ты это делаешь? – только сильней напрягся Дан.

– Делаю что? – выпустила его из объятий, когда он обернулся ко мне, и с подозрением изучал меня, словно я нечто загадочное и уникальное.

– Ри-ри, ты человек? – задал странный вопрос, ища для себя какие-то объяснения.

– Надеюсь, что да, – теперь была мало в чем уверена на сто процентов. – А в чем дело?

– Ни в чем, – оставил все догадки при себе. – Тебе пора домой, – услышала ненавистную фразу, которой он постоянно отделывался от меня. – У Алу найдется пара лишних вещей для тебя, – этим заявлением едва не заставил рассмеяться.

– Мы успели поболтать, – пояснила свою внезапное веселье, – она и в пустыне глотка воды мне не даст.

– Я умею уговаривать, – угрожающе произнес. Не стала спорить и, как ранее это сделал Энтал, подчинилась правилам дома и самого Дана.

Через несколько минут он вернулся полностью одетый и со стопкой аккуратно сложенных вещей. Со словами, что будет ждать внизу, оставил одну, предоставляя возможность переодеться.

Размер у нас с Алу оказался одинаковым: джинсы и водолазка сели идеально. Покончив с одеждой, я попыталась расчесать пальцами изрядно растрепанные волосы. Отражение в зеркале выглядело уставшим, хотя я проспала, думаю, больше двенадцати часов – за окном уже темнело. Получается, я провела здесь практически сутки. Ира, наверное, с ума сходит. Стоило выйти из спальни, как в коридоре я наткнулась на Алу. Она намеренно поджидала меня, поскольку приняла удобную позу, подпирая плечом стену напротив двери.

Если исходить из нашего скомканного знакомства, в ответ на мою благодарность она могла послать меня куда подальше, но я все-таки рискнула:

– Спасибо, что одолжила свою одежду.

– Иди к черту! – оправдала ожидания. – Мне пришлось это сделать. Из-за тебя пострадал мой брат, думаешь, после такого я горю желанием помогать тебе?

– Я понимаю… – хотела объясниться и наладить отношения, но она была настроена категорично против меня.

– Так что лучше держись подальше от нас, – опустилась до откровенных угроз. – Ты никогда не станешь частью нашей жизни, как бы ни старалась. Ты не такая, как мы.

– Алу, – тихий вкрадчивый голос Дана заставил вздрогнуть сильней, чем если бы он крикнул. – Иди в свою комнату, – не стал разбираться, и просто решил избавиться от нее как от источника проблем.

– Я опять сделала что-то не так? – словно провоцировала его. – Знаешь, мне плевать.

– Разговор окончен, – Дан не поддавался на манипуляции и оставался хладнокровным.

– Так и скажи, что я просто обуза для тебя! – выкрикнула Алу, не зная какие еще средства использовать, чтобы пробить его броню.

– Сейчас я не хочу тебя видеть, – все так же бесстрастно говорил Дан.

В ее глазах заблестели слез:

– Это весь максимум чувств, на который ты способен, да?

– Уйди, – уничтожил ее одним-единственным словом.

Слезы побежали по щекам и она отчаянно выкрикнула:

– Лучше бы тогда умер ты, а не отец! – сорвалась с места и скрылась за одной из дверей.

В памяти еще свежи воспоминания того, с какой тревогой она сидела возле Дана, когда он осел на пол, лишенный сил. Не сомневалась, что она любила брата, только сейчас казалась обиженным ребенком, требующим внимание взрослых.

– Уверена, она не хотела… – попыталась я сгладить ситуацию, но Дан пресек попытку поддержать его.

– Не надо, – сухо отрезал.

Следующий час, что мы добирались до моей квартиры, не проронил и слова. Я же решила не лезть в семейные дела.

Гул мотора заполнял пространство салона, погружая меня в собственные размышления. Анализировала последние события, резюмировала к ним обрывки информации, которую мне удалось получить от Энтала. Только от этого все яснее не становилось.

Машина затормозила – не заметила, как мы доехали. Не могла себя заставить выбраться из салона: столько вопросов осталось без ответов. Но сделать короткую паузу, остыть и взвешенно обдумать все – будет верным решением. Только я потянулась к ручке дверцы и собиралась толкнуть ее плечом, как Дан поймал мой локоть. Я оглянулась, ожидая от него каких-нибудь слов, но приблизившись, он просто поцеловал. Это лучше любых прощальных фраз.

Еще долго я стояла перед дверью, не готовая зайти внутрь и распрощаться с этим томным чувством, что возникало рядом с Даном.

Дома меня ждала рассвирепевшая Ира. Она обрушилась на меня с упреками и обвинениями: места себе не находил, когда обнаружила, что я и не вернулась домой.

– Где тебя черти носили!? – задала она главный вопрос, высказав перед этим все претензии.

Я могла бы придумать очередную ложь, но устала от тайн и обмана.

– У парня, – честно призналась. – У того “плохого парня” из бара, – уточнила.

Ира пораженно уставилась на меня:

– Зачем? – недоумевала. – Почему? Ты спятила!? – практически поставила диагноз.

Я не ждала от нее понимания, просто необходимо было с кем-то поделиться. Не представляла, как Дан жил в полнейшей эмоциональной изоляции, держа все в себе. Мне всегда казалось, что нет страшнее наказания, чем одиночество.