- Ты такая красивая, - выдохнул Серёга, глядя в её лицо.
Щёки Ярославы разрумянились, влажные губы были приоткрыты, на лбу проступили бусинки испарины. Ни одна женщина на свете не выглядела в момент приближения оргазма столь соблазнительно, сколь выглядела она.
Яся сильнее сжала его плечи. Слова его окутали её. Ей важно было услышать это – услышать от него. Красивая… Ни один мужчина на свете не говорил ей, что она красивая. Ни один до…
Она смотрела в его серебристо-серые глаза и тонула. Миг, и вселенная поплыла перед ним. Он зарычал, сжал её тело – так же, как двигался до этого – несдержанно, порывисто. По её телу тоже пробежала волна дрожи. Эта дрожь окутала её – всю от макушки до кончиков пальцев. Каждую её клеточку, каждую частичку.
- Господи… выдохнула Ярослава, прикрывая глаза.
Вот он – момент соединения. Только чувства. Ни разума, ни мыслей… Схватив ртом воздух, она прижалась к Сергею теснее. И не важно, что будет после этого, не важно, что принесёт им следующий миг. Есть только здесь и сейчас. Вдвоём. В этой тесной маленькой студии, на этой постели. С ним.
Откинув одеяло, Серёга встал. В голове у него всё перемешалось, мысли превратились в кашу. Не собирался он вот так с ходу, но…
- Одевайся, мы уезжаем, - не глядя на растянувшуюся на смятых простынях Ярославу, сказал он и поднял с пола свои джинсы.
Яся приподнялась, села и, прикрыв одеялом грудь, долго смотрела ему в спину. Красивый, как всегда. Под бронзовой кожей перекатывались твёрдые мышцы, а ниже спины смотреть и вовсе было опасно. И всё же взгляд она опустила, задержала на секунду, а потом тяжело выдохнула.
- Ты думаешь, я побегу за тобой по первому щелчку пальцев? – негромко спросила она.
Ехать с ним Яся не собиралась. Вообще не собиралась, а после его слов и подавно. Захотел – уходи, захотел – возвращайся… Нет, это не для неё и не про неё. Увольте.
Он обернулся, смерил её взглядом и повторил ещё более настойчиво:
- Мы уезжаем отсюда, Ярослава. В этой квартире ты не останешься.
- А где же я останусь? – в голосе её зазвучали гневные нотки. Поджав колени к груди, она упрямо вскинула голову. – Где я должна остаться?! Когда я просила тебя выслушать меня, ты ясно указал мне на дверь. А что сейчас изменилось? Что, Серёж?
Он стиснул челюсти. Скулы его напряглись, глаза сверкнули злостью. Да он и сам толком не знал, что изменилось за эти чёртовы несколько дней. Знал только, что изменилось. И не важно вдруг стало – Романова, Давыдова или как там её ещё. Осталось только дикое желание держать её к себе поближе. По крайней мере до тех пор, пока они с Яном не разгребут дела с её муженьком. Вернее, до тех пор, пока он не разберётся, что там за дела у неё с её муженьком и почему в день собственной свадьбы она едва не угодила ему под колёса. И ещё этот её синяк. Он осмотрел Ясино лицо. Синяк почти сошёл, и всё же сейчас, не замазанный тональным кремом, был заметен довольно хорошо. К злости прибавилось раздражение. В её ли положении упрямиться? Сидит, строит из себя… Под глазом фингал, волосы сбиты на бок, зато во взгляде глупое бабское упрямство.
- Тебе нельзя тут оставаться, - отчеканил он. – Люди Давыдова следят за моим подъездом. Сюда тоже скоро доберутся.
- Пока ты не появился, всё было прекрасно! – Она приподнялась на коленях. От услышанного её тряхануло. Глаза, так же, как и глаза Сергея, засверкали яростью.
Если за ним следят, значит… Придерживая одеяло, Яся нашарила футболку и принялась натягивать её. Следом нашлись и трусики. Всё это время Серёга не сводил с неё взгляда. Сердитая, разгорячённая после секса, лохматая и порывистая, она была ещё красивее обычного. И это, чёрт подери, бесило! Что ему, силком её тащить?! Ни за одной бабой в жизни не бегал и за этой не будет.
- Ярослава, давай по-хорошему, - проговорил он в третий раз, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Она резанула его колючим взглядом.
- Я просила тебя по-хорошему. – Попробовала отыскать джинсы, но, не найдя их, бросила своё занятие и встала, как есть. – Нет… Я не просила тебя – умоляла. А что ты?! Что?!
Они стояли по разные стороны постели и смотрели друг на друга. Он – мрачно, с по-прежнему сжатыми челюстями, она – гневно. Недавно пережитое вновь всколыхнулось в ней, накатило, болью сковало горло, мешая дышать. Её колотило от разрушительной боли, от осознания собственного прошлого, от неопределённости будущего. И от его уверенности в том, что она подчинится, сделает так, как он хочет, её тоже колотило.
- Тебе не стоит тут оставаться, Серёж, - проговорила она, не отводя взгляда. – То, что ты мне сказал… - выдохнув, Яся качнула головой. – Я не знаю, что тебе сказать…
Он усмехнулся – цинично, холодно. Она не знает, что сказать! А что она может ему сказать?! Кто вообще хоть что-то может ему сказать! Оставить как есть, развернуться и уйти, а он стоит, ждёт. И эта кровать – словно огромная стена между ними. Он тут, а она – там. Уж так сложилось. И нужно ли что-то менять?!
Молча одевшись, он вышел в коридор. Да пошла она… Но, уже обувшись не выдержал и вернулся в комнату. Ярослава стояла в метре от окна и смотрела через тюль на тёмную улицу.
- Я тебя в последний раз прошу: поехали со мной, - сказал он, прожигая взглядом её спину, её затылок.
Она не пошевелилась. Не обернулась к нему, не посмотрела. Он прождал пять секунд, десять, минуту, но ничего не изменилось. Отлично. Больше, не сказав ни слова, Сергей вышел на лестничную клетку, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью. Хочет корчить обиженную – пусть корчит. Идиотка! И он тоже хорош – нёсся к ней, как дурак. Думал… Да на кой ему всё это мозгоёбство?! Жил себе спокойно и дальше проживёт. Без всех этих истерик, скандалов, выяснений отношений. Нужно ему оно всё?!
За то время, что он провёл у Ярославы, на улице пошёл снег. Первый снег в этом году. Тонкой, едва видимой паутинкой он покрывал капот красной «Ауди», лежал на лобовом стекле. Усевшись за руль, Серёга завёл машину. Напоследок осмотрел двор – ничего. Вот и отлично. Злость не отпускала, и он, заведя мотор, резко тронулся с места.
Вечерний город, как обычно, толкался в пробках, но ему удалось проскочить сравнительно быстро. Выехав на хорошо освещаемую улицу, он направил машину к дому. Стоило бы заехать к Яну, поговорить, подумать, но думать ему не хотелось. И разговаривать тоже. Не было ни желания, ни настроения. Отчасти Ярослава была права. Она просила его выслушать её, но сделать этого он не удосужился. Хорошо, по-скотски поступил. Но дальше что? Что сейчас? Если она ждёт, что он будет на коленях с розами в зубах у неё прощения просить и каяться в своих грехах – ошибается. В конце концов, это не ему её помощь нужна, а его ей. Чёрт подери! Он сжал зубы. Проехал ещё немного и воткнулся в затор. Ни вперёд не проехать, ни назад не повернуть. Это не ему её помощь нужна, а ей его… Чёрт-чёрт-чёрт… Ведь действительно нужна. Потому что не просто так люди Давыдова его у подъезда пасут, и синяк у неё на скуле не просто так. Да будь оно всё неладно! Сергей проехал пару метров вперёд и снова застрял. Если выехать на соседнюю улицу, можно будет свернуть, а там по Садовому. Но оно, должно быть, тоже стоит. Тогда в проулок и обратно. И пусть визжит, пусть орёт. Она же баба, ей положено визжать. На этот раз он всю правду из неё вытрясет. Давно пора было. И про мужа её, и про бумаги, и про этот фингал. А потом засунет её в машину и… Впрочем, это уже по ситуации.
