- Маша. Сейчас же.
Надувшись, как жабка, она гордо спустилась с веранды. Лопатки под курточкой, подрагивающие волосы - всё говорило о несогласии напарницы с начальственным произволом.
- Давайте поговорим о Линглесу, - вдруг сказал Бумба. - Он - вторая часть истории.
- Линглесу - это уже третья часть, - с готовностью сменил тему бвана. - Вторая - лё Биг-Мак. Судя по всему, ему удалось завладеть Сердцем Аримана, - Лумумба повернулся к Цезарии. - Вам известно, как умер ваш муж?
- Нет, - резче, чем следовало, ответила ягуариха. - Мы... расстались. Я должна была заботиться о детях.
- Вы боялись, что станете следующими в списке его жертв, - сказал я. И тут же захлопнул варежку. Неужели я всё-таки заразился от Машки недержанием?
- Нас бы Ариман не тронул! - оскалилась Цезария. - Мы - семья.
Лицо женщины явственно заострилось. В голосе прорезались рыкающие нотки.
- Ну хорошо, хорошо... - примирительно сказал бвана. - Давайте лучше я расскажу, что знаю.
...Лё Биг-Мак был журналистом. Путешествуя, он рассказывал об экологии, животном мире, этнических особенностях жителей. Он прекрасно рисовал и писал остроумные заметки. Разумеется, фотографировал... Подозреваю, что лё Биг-Мак приторговывал на черном рынке. Ему на глаза частенько попадались редкости, о настоящей цене которых не подозревали владельцы. Выменивая, а где и приворовывая, лё Биг-Мак добывал интересные вещицы и находил им новых хозяев. Возможно, Сердце попало к нему именно таким образом.
- Значит, он тоже был магом? - спросил я.
- Совсем недолго, - согласился наставник.
- Сердце выпило его досуха, - злорадно улыбнулась Цезария. - Он украл талисман моего мужа и тот свёл его в могилу. Ариман отомстил за себя.
И тут в мою душу закрались смутные сомненья...
Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться и не дать мыслям позорно сбежать, я принялся рассуждать логически. Как сыщик.
Цезария - жена Аримана. Мага, сотворившего Мёртвое Сердце. И вот она оказывается в Бумбе и принимает участие в Игре. Зачем?
Ей был нужен дневник! Уж не знаю, что она собиралась с ним делать...
- Вы не хотели отдавать записи лё Биг-Мака Цезарии, - неожиданно сказал я, обращаясь к Бумбе. - "И откуда ты такой умный выискался?" - вопросили его маленькие, спрятанные за стёклами очков, глазки. - Вы не хотели отдавать ей дневник, но не могли найти повода, чтобы отказать. И придумали стравить нас в Игре...
- Это было рискованно, - заметил Лумумба.
- Вы, - король Бумба оглядел собрание. - Не оставили мне выбора. Я не мог открыто встать на чью-либо сторону.
- Или не хотел? - прищурился бвана.
- Ариман был моим мужем, - перебила его Цезария. - У меня больше прав, чем у кого бы то ни было.
- Но зачем он вам? - спросил наставник.
- Это не ваше дело!
- К чему спорить? - примирительно поднял хобот Бумба. - Дневника всё равно нет. Он находится у Линглесу...
- И вы уверены, что его руки лучше моих? - ревниво спросила Цезария.
- Когда речь идет о магии, я вообще ни в чем не уверен, - сказал Лумумба. - Кроме одного: Мальчишку необходимо найти и обезвредить. А для этого пригодился бы дневник...
- Каким образом? - трубно взревел Бумба. - Каким образом ты намерен его обезвредить?
- Нужно уничтожить Мертвое Сердце.
Настала мёртвая тишина. Только сейчас я понял, что праздник давно закончился и площадь опустела. Где-то далеко, на грани слышимости, грохотал гром. А вокруг веранды оглушительно, сводя с ума, стрекотали цикады.
Цезария поднялась из кресла. Мягко, по-кошачьи, потянулась, а потом сложила руки на груди и ласково сказала:
- Я не допущу этого. Я не допущу, чтобы моего мужа убили еще раз. Если вы встанете у меня на пути, я вас убью.
Бвана тоже поднялся. Глаза его засветились, плечи напряглись так, словно из них сейчас вырвутся крылья...
- Подождите, - быстро сказал я. - Подождите... Вы говорили, что артефакт довольно быстро выпивает силы владельца. А вы не допускали мысли, что оно уже выпило Линглесу? Может, его давно нет в живых, и надо просто найти артефакт и получше перепрятать?
- Может и так, - согласился наставник, не отрывая взгляда от глаз Цезарии. - А может, он прямо сейчас убивает сотни невинных людей.
- Любые жизни - ничтожная цена за жизнь Аримана.
Она подобралась, ногти проросли черными когтями, лицо вытянулось и почти превратилось в морду...
- А что это вы здесь делаете? - раздался голос моей напарницы.
- Маша, не сейчас! - рявкнул Лумумба.
- Да я что? - невинно задрала бровки Машка. - Я ничего... Извиниться вот хотела. За своё плохое поведение. И подарочек принесла. В знак примирения.
И помахала прямо перед носом Цезарии игрушкой. Украшенной бусинами, ярко-розовыми перьями и колокольчиком.
- Ну что же вы, тетенька? - спросила она медовым голосом и еще раз позвенела. - Я думала, все кошки любят с махалочками играть...
Ягуариха промахнулась. Она целила Машке в горло, но громадные когтистые лапы ухватили лишь пустоту.
На полу, там, где стояла напарница, сидела крошечная лягушка. Она была очень хорошенькая: с громадными печальными глазами, с гладкой блестящей кожицей, покрытой зелеными и коричневыми разводами, с золотистой полосочкой по спинке...
Задохнувшись, я посмотрел на бвану. Честное слово, до меня не сразу дошло, что лягушка - и есть Машка. Он всё таки её превратил!
- Ква? - недоуменно сказало земноводное и захлопало длинными ресницами.
- Бвана? - осторожно позвал я. - Вы не находите, что это как-то чересчур?
- Не нахожу, - раздраженно отрубил наставник. - Это послужит ей уроком.
- Может, послужит, - пробурчал я, аккуратно, двумя пальцами, подхватывая лягушку под передние лапки и сажая её себе в нагрудный карман. - А может, вы еще сами пожалеете. Ведь расколдовывать, рано или поздно, придется...
- Хозяин, а вот и я! - на беломраморных ступенях показалось новое чудо.
Наша железная птичка, пропадавшая невесть где, в буквальном смысле ползла на бровях. Была в зюзю. В ржавый, совершенно бесполезный хлам.
За пьяной вороной стоял довольный Сет. Чем они занимались, и почему Гамаюн оказалась в столь пограничном состоянии, я спрашивать не стал. И так ясно.
Только порадовался, что вовремя спрятал Машку: не ровен час, пьяная бестия приняла бы её за червяка и склевала...
- Вискариком не угостите? - взгромоздившись наконец на перила и разобравшись в лапах и крыльях, ворона уставилась на короля.
