Я приехала раньше, чтобы прибрать могилку. Выгребла остатки жухлой травы, воткнула пару искусственных букетов. Выплакалась как следует, поздравляя… накрыла на стол.
Рассказывать по большому счету нечего. Ребята прибыли, как и договаривались — к часу дня. А Дубов появился в полвторого. Ага. Двумя машинами. Впервые увидела его за рулем.
Вы представляете реакцию сослуживцев Алеши, когда возле наших авто припарковался вначале Mercedes-Maybach, а следом Toyota Land Cruiser? Моя челюсть уехала вниз и не хотела возвращаться на место. В висках тарабанила кровь, а тело превратилось в соляной столб минут на пять. Кошмар вернулся. Наивная дурочка. Думала так просто выслизнуть?
— Это кто? — Родя сощурился, сканируя неожиданных гостей, словно мог видеть сквозь тонированные стекла. Он спрашивал не лично у меня, а лишь озвучил всеобщий вопрос. — Сизый, глянь.
— Не надо! Эт-то… ко мне… за мной. — Объяснила, запинаясь и ежась. Зачем Удав пожаловал? Почему не дождался вечера?
Но самым неприятным оказался не приезд Кирилла Геннадиевича, как ни странно. Больше всего давили и плющили взгляды знакомых. Что-то было в них… мутное. Такое же, как у Кати-соседки, когда она впервые увидела Дубова. Осуждение? Разочарование во мне? Разрушила ненароком идеал вечно скорбящей? Не знаю. В ответ на это ощущала укоры совести и злость одновременно. Ну, судите меня. Давайте. Вы же наделили себя таким правом!
Кирилл выждал полчаса и вышел из машины. Обошел ее. Стал, опираясь о капот и сложив руки на груди. Эдакий безмолвный посыл. Подгонял. Какого рожна, спрашивается? Мне никто времени не отмерял! И, тем не менее, несмотря на душевный бунт и прочие фонтанирующие чувства, этот человек умел руководить мной даже на расстоянии. Мало того. Предпочитала сама слушаться! Лучше прогнуться заранее, чем дождаться пока откроет рот и начнет что-то говорить! Иначе будет еще хуже!
Глава 23Собравшись, попрощалась с ребятами, отнесла сумку в свою машину и подошла к Удаву.
— Кирилл Геннадиевич? Добрый день.
— Привет, Нелли. — Открывая дверь автомобиля, поздоровался в ответ. — Ключи и техпаспорт. — Протянул руку. Спросить «зачем?» язык засвербел так, что я даже пошуровала им о зубы, но благоразумно сдержалась. Достала из сумки то, что он попросил и молча отдала.
Пристегиваясь ремнем безопасности, неожиданно поняла, что вместо раздражения, которое испытывала буквально минуту назад, когда вынужденно уходила раньше планируемого, пришло смирение. Не вырвусь. Он не даст этого сделать. Почему? Как жаль, что нет никаких таблеток для храбрости. Было бы очень здорово. Проглотил пилюлю и вперед за орденами разрешил волнующие моменты, не выедая до дна свои нервы.
Думаю, у многих уже давно возникло логичное удивление. Что мне мешало спросить напрямую у Дубова о его интересе к моей персоне? До разговора с Сашкой, когда она открыла мне глаза, скажу честно — влечение. И даже отдавая себе отчет, что происходящее имеет вполне четкое название в психологии как мазохизм, отказаться от него не могла.
Тянуло меня к нему. Несмотря на отчетливое проявление антипатии с его стороны и на гнусности, которые лились как из дырявого ведра на мою голову — притягивало. Плюс иногда поведение Удава подталкивало к мысли, что и он скрывает свои истинные чувства. Все эти поглаживания, прижимания, странные слова шепотом на ухо. Если кто-то неприятен, то обычно делаешь все, чтобы не то что не прикоснуться лишний раз, а стараешься вообще не нарушать личного пространства. Разве нет?
Но после информации полученной от Сани, расклад изменился. Ходьба по лезвию больше не прельщала. Если скажу, что Кирилл перестал меня привлекать — совру. Но и смотреть сквозь пальцы, кем он на самом деле являлся — не могла. Не думаю, что найдется кто-нибудь в здравом уме и твердой памяти, кто относился бы с симпатией, скажем к наркобарону. Человек, наживающийся на слабости и зависимости другого — не вызывает у меня уважения.
Одним словом — решилась.
— Кирилл Геннадиевич… можно вопрос?
— Личный? — хмыкнул, коротко глянув в мою сторону.
Не. Спасибо. Уже поспрашивала. Никогда не забуду тот вечер.
— Не знаю. — Стушевалась, так как и без этого еле отважилась голос подать, ожидая каждую минуту, что он напомнит о нашем уговоре и неприемлемом поведении неделю назад. При всей происходящей чехарде Халка никто ж не отменял.
— Давай, Нелли. Смелее.
— Что вам на самом деле от меня надо? — От собственной смелости задрожали руки. Рубикон перейден. Отступать некуда, позади Москва. Сделала глубокий вдох. — Вы же не из-за гарнитура ввязались во все это.
— И во что же такое я ввязался, по-твоему? — спросил иронически.
— Вы понимаете, о чем я. Бортнич, маскарад, тратите на меня свое время, деньги.
Он ответил не сразу. Да и ответом-то его слова было сложно назвать.
— Ты, конечно, молодец. Два с лишним месяца соображала. Но еще не время для этого вопроса.
— А когда… придет время? — вообще ничего не понимая, уставилась на него с недоумением.
— Я скажу когда.
Его слова начали потихоньку крошить мои мозги. Дубов, хитровыделанный, искусно выслизнул, оставив в полном непонимании.
— Так вам все же надо что-то? Я правильно понимаю?
— Жан Жак Руссо сказал: «Терпение горько, но его плод сладок». — Процитировал, следя за дорогой. — Мы обязательно доберемся к сладкому, Нелли.
Жизнь прекрасна и удивительна. А чего глаз дергается? Так от удивления и дергается.
— Что?! — выдохнула едва слышно. Прочистила горло. — Простите… куда вы собрались… добраться?
Не ответил. Зато усмехнулся, гад такой, украсив лицо своей любимой снисходительной миной. А мне стало душно. И страшно. И тошно. И с тем же горячо как-то внутри. Жаркий тремор по плечам вниз, до подушечек пальцев.
— А куда мы едем? — спросила минут через десять, когда смогла совладать с собой и более-менее успокоиться. Поинтересовалась потому, что прекрасно видела, на какую дорогу свернул. В сторону аэропорта.
— Я же говорил. В отпуск.
Отлично. Просто отлично! В субботу, сделав свои выводы, клиентов отменять не стала. И в «Арт-буме» отыграла вечером. Воскресенье лишь подтверждало мои догадки — Удаву надоело со мной канителиться. Ошиблась. И что теперь делать?
— Мне надо в аптеку. Или любой магазин. — Проговорила, холодея. Кошмар. То жарко, то мороз по шкуре. Благо таблетки от мигрени всегда с собой.
Дубов взглянул вопросительно, ожидая пояснений. А мне захотелось остановить планету и выйти. Исчезнуть куда-нибудь в другую вселенную. Чтобы пить там на брудершафт с гуманоидами и забыть сложившуюся ситуацию как дурной сон.
