Короткий разговор с главврачом больницы, Спенсером Локвудом, — отпуск на две недели — чтобы всё подготовить, похоронить отца и прийти в себя.
— У тебя на месяц отгулов хватит, — потёр переносицу главный врач. — Не могу сказать, что буду в восторге от твоего отсутствия, но если почувствуешь, что тебе это необходимо — прошу, скажи прямо. Хорошо?
— Спасибо, Спэнс. — Лора улыбнулась. Нет, ей не нужны эти отгулы. Была бы возможность — уже завтра вернулась бы на работу, только бы не видеть этих притворно-сочувствующих лиц дальней родни и коллег отца, среди которых есть тот, кто виновен в его смерти.
— Ты в порядке? — тихо спросил Крис, когда они наконец вышли из больницы. День только набирал обороты, едва перевалило за одиннадцать, а казалось, прошла неделя, не меньше.
— Не знаю, — честно ответила Лора. — Правда не знаю. Надо заехать в похоронное бюро, потом в церковь — договориться о прощании.
День пролетел незаметно за передвижениями по городу, во время которых Крис несколько раз ощущал знакомый зуд меж лопаток — за ними висел хвост. Но понять, кто именно следит за передвижениями Лоры, не удалось. Телефон Лоры разрывался от желающих выразить сочувствие, и после десятого звонка она просто отключила звук. Крис же порадовался, что Дэниз и Марк с детьми уехали на несколько дней в кэмпинг, решив провести отпуск вдали от цивилизации — иначе она давно бы позвонила. К вечеру он был готов настаивать на том, чтобы остаться, но Лора была настолько обессилена, что просто молча вынесла постельное бельё и подушку и скрылась в ванной. Ночью Крис почти не спал, прислушиваясь к приглушённым всхлипам за стеной. Несколько раз он поднимался и подходил к двери, желая зайти, лечь рядом, обнять и сказать, что всё будет хорошо. Но, как только рука почти касалась дверной ручки, он заставлял себя вернуться на диван. Проявление чувств, пусть даже дружеских, сейчас было совершенно не к месту.
Едва дождавшись утра, проводив Лору коротким взглядом, когда она прошла в ванную, растрёпанная, с опухшими, красными глазами, Крис выскользнул на балкон и набрал Тони.
— Вест-Пойнт! — голос друга звучал сочувствующе. — Слышал, что там у тебя приключилось. Подкинул Тони работёнку, а? Ты, надеюсь, зла не держишь?
— Нет. — Крис даже улыбнулся, представив, как Тони умильно строит глазки. Но тут же стал серьёзным. — Слушай, Тони, ты можешь узнать подробнее о том, что произошло?
— Жмур там произошёл, что ещё, — буркнул Тони. — Не лез бы ты туда, Вест-Пойнт. Там такие ребята крутятся, что ни твоя офицерская выучка, ни наши связи не помогут, если на тебя выйдут.
— Не выйдут. А если выйдут, про тебя не узнают, ты же меня знаешь.
— В том-то и дело, что знаю, — вздохнул Тони. — Не хочу потом на твоих похоронах лазанью есть. — Если ты притащишь на мои похороны лазанью, я лично встану из могилы!
— Ладно-ладно, я помню, что ты у нас не любитель вкусной еды. — Тони помолчал и добавил серьёзно: — Я постараюсь разузнать что да как, но многого не жди.
— Спасибо, — от души поблагодарил Крис. — Я у тебя в долгу.
— Да ты за всю жизнь не расплатишься! — хохотнул Тони. — Ты мне ещё за то, что я тебе работу подогнал, не проставился. Хотя ладно, этот долг я тебе прощаю. Позвоню, как что-нибудь узнаю. Не вляпайся в дерьмо, Вест-Пойнт, а то старику Тони тебя потом вытаскивать не хочется.
— Кто это был? — спросила Лора, когда он вернулся в комнату. Она сидела с ногами на диване, и из-под широких серых штанин выглядывали кончики пальцев.
— Старый знакомый. — Крис скользнул по ним взглядом и внезапно заинтересовался кофеваркой. — Попросил его пробить по своим каналам, может, кто знает или слышал о том, что на твоего отца планируется нападение. Ты, кстати, поняла, что именно он имел в виду?
— Да, — она кивнула, наблюдая, как он достаёт кружки из кухонного шкафа. — Мы были на Гавайях, когда мне было шесть. Больше у папы времени на совместный отпуск не было, да и у меня начались занятия… Неважно. У нас дома висит картина, при взгляде на которую мама всегда говорила, что только на Гавайях самый розовый закат. Не знаю, как картина может помочь, но нам надо съездить домой и посмотреть.
— Для начала дождёмся, пока следователи закончат работать. Детектив Джонс обещал, что позвонит. Потом поедем под предлогом того, что тебе надо что-то оттуда забрать…
— Мне и правда надо забрать траурное платье, — усмехнулась Лора. — Когда я уезжала, чтобы жить с Домиником, не стала с собой брать — не думала, что понадобится.
— Значит, подождём, — кивнул Крис и протянул ей кофе.
— Ты вообще сегодня спал? — Лора нахмурилась, разглядывая его осунувшееся лицо.
— Так же, как и ты, — усмехнулся Крис, метнув быстрый взгляд поверх кружки.
— Спасибо. — Она опустила глаза. — Спасибо, что был вчера рядом. И сегодня тоже…
— Меня некому заменить, не забыла? — теперь он улыбался искренне, призывая поддержать шутку. Действительно — Маркус лежал в больнице, состояние стабильное, но врачам пришлось погрузить его в искусственную кому, чтобы заживление шло быстрее. А Питерс был занят охраной другого политика.
— Папа был прав — ты действительно отличный телохранитель.
— Пока всё, от чего мне удалось тебя уберечь, — твой муж, так что заслуги не так уж и велики, — пожал плечами Крис.
— Кстати! — На лице Лоры вспыхнуло удовольствие, и она подалась вперёд: — Доминик пошёл навстречу, мы подписали соглашение!
— Да ну! — Крис удивлённо вскинул брови. — И сколько он запросил?
— Дом и триста тысяч, — отмахнулась Лора и добавила с хитрой улыбкой: — Сошлись на пятидесяти.
— И когда развод?
— Адвокат должен был поговорить с судьёй ещё вчера… — Лора прикусила губу и задумалась. Потом чертыхнулась сквозь зубы и выбежала в спальню, через пару секунд вернувшись с телефоном. — Я же выключила звук! Как всё некстати…
Она принялась набирать номер, расхаживая по комнате, а потом заговорила быстро, сбивчиво, ероша и без того растрёпанные волосы. Крис следил за её передвижениями, представляя, как подходит к ней, забирает телефон из рук, отбрасывая его в сторону, а она смотрит своими удивительными глазами и ждёт, ждёт, когда он, наконец, коснётся её… Кровь зашумела ушах, устремляясь вниз. Крис переступил с ноги на ногу и отвернулся к раковине, прикрыв глаза. Тот, кто всем заправляет на небе, явно издевался над ним, а как иначе назвать это наваждение, которое, конечно же, просто симпатия…
