Книга Взращение грехов - Чингиз Абдуллаев

Его действительно задержали. Через час здесь уже было всеруководство города, прокуратуры, милиции, ФСБ. Все новые и новые руководителиразличных ведомств и городских служб подъезжали к зданию УВД. Казалось, чтоэтот поток машин никогда не закончится. Он сидел в дежурной части и ждал, когданаконец его позовут. Было уже без пятнадцати десять, когда его наконец позвали.В кабинете начальника УВД стояла зловещая тишина. За столом сидело сразунесколько мужчин. Еще четверо расселись на стульях. Очевидно, среди этих людейбыло все руководство города и все руководители правоохранительных служб.

— Кто вы такой? — устало спросил начальник УВД. Он был втемно-синем красивом костюме. Галстук он успел снять. Его вызвали прямо с банкета,который устраивался в честь его супруги. Поэтому начальник городского УВД былявно не в настроении. К тому же застрелился один из лучших его офицеров, причемсделал это в своем кабинете, оставив непонятную записку, где просил прощения ублизких и родных людей. Начальник УВД уже осознал, что это самоубийство станетроковым препятствием для его дальнейшей карьеры. И поэтому сидел с бледнымвыражением лица, готовый сорвать свою злость на ком угодно.

— Я звонил господину Кичинскому из Новгорода, — пояснилДронго, — и мы с ним разговаривали. Это легко проверить по моему телефону. Илипо телефону погибшего. И мы договорились сегодня встретиться. Но я немногоопоздал. А когда пришел сюда, то выяснил, что Геннадий Львович застрелился.Хотя я до сих пор не знаю, как это произошло.

— Вошел в свой кабинет и застрелился, — недовольно сообщилначальник УВД. — Я только не понимаю, почему? Почему, договариваясь с вами овстрече, он неожиданно изменил свое решение, взял свое табельное оружие ипустил себе пулю в висок. Какая глупость. Он был одним из самых порядочных идостойных офицеров нашего управления. Вы не можете нам помочь?

— Как он погиб? — поинтересовался Дронго.

— Попрощался с товарищами и сослуживцами, которые решили,что он собирается ехать домой. Затем вошел в свой кабинет, написал запискуродным. Попросил у них прощения за свой поступок. И затем, надев китель сорденами и медалями, который, очевидно, привез из дома, взял свой пистолет изастрелился.

— Что именно он написал? — уточнил Дронго.

— «Простите, что совершаю такой поступок, — сказал начальникУВД, читая записку самоубийцы, — у меня не осталось больше никаких сил.Прощайте». Вот, собственно, и все. Ничего другого там сказано не было. Поэтомумы решили вас задержать, чтобы вы сумели объяснить нам это загадочноесамоубийство.

— Простите, что я спрашиваю. Ему не могли помочь?

— Кто? — гневно прохрипел начальник УВД. — Кто мог в негострелять, если он заперся изнутри и после первого выстрела был уже мертв?Сотрудники выломали дверь в его кабинете и нашли своего начальника уже мертвым.Сейчас мы отрабатываем различные версии его самоубийства. Но ничего не можемпонять.

— Я тоже ничего не понимаю, — сказал Дронго.

— Вы действительно помощник адвоката? — уточнил другоймужчина, тоже в штатском. Это был руководитель областного ФСБ.

— Нет, — ответил Дронго, — это лишь камуфляж. На самом делея эксперт по вопросам преступности. Меня обычно называют Дронго.

— Тот самый Дронго? — невольно вырвалось у начальника УВД.Он взглянул на сидевшего рядом руководителя ФСБ. Контрразведчик пожал плечами.Он никогда не слышал о таком человеке.

— Мы разместим вас в нашей ведомственный гостинице, —предложил начальник УВД, — чтобы мы могли завтра поговорить на свежую голову.Если у вас есть какие-то сомнения или мысли, можете высказать их прямо сейчас.

— Я ничего не понимаю, — повторил Дронго, — мы должны были сним увидеться, поговорить. А вместо этого я прихожу сюда и узнаю, что он пустилсебе пулю в висок. Дело в том, что я приехал из Новгорода. Там произошлоубийство заместителя начальника городской милиции полковника Степана Проталина.Я начинаю думать, что эти две страшные трагедии так или иначе связаны друг сдругом. Хотя там было убийство, а здесь самоубийство. Но дело в том, что обаэтих офицера много лет назад вместе воевали в Чечне.

— При чем тут это, — отмахнулся начальник УВД, — у насполовина офицеров прошла через войну в Чечне. В этом нет ничего удивительного.Я хочу знать, почему он решил так поступить. Что именно подтолкнуло его ксамоубийству. И о чем вы с ним говорили? Может, вы ему что-то сообщили? Илисказали такую новость, из-за которой он решил стреляться? Хотя он был некисейная барышня, а офицер милиции, начальник нашего уголовного розыска. Чертвозьми, что он наделал? Как он мог так с нами поступить?

Все подавленно молчали.

— Вы были с ним близко знакомы? — уточнил начальник УВД.

— Нет. Мы разговаривали только один раз в жизни. Сегодняутром. И он сказал, что будет меня ждать. Но мой поезд немного опоздал, и когдая подошел к зданию УВД, то узнал, что Кичинский уже застрелился.

— Думаете, что он застрелился из-за опоздания вашего поезда?— вставил кто-то из сидевших на стульях. Возможно, это был прокурор области.

— Нет, — ответил Дронго, — не думаю. Но боюсь, что моевнезапное появление в вашем городе так или иначе спровоцировало подполковникаКичинского на этот непонятный поступок.

— Тогда получается, что вы — главный виновник самоубийстваКичинского, — вставил прокурор. — Вы хоть понимаете, что именно говорите?

— Понимаю. Но я его не убивал. И, конечно, не провоцировал.У меня было к нему очень важное дело. Я хотел узнать насчет погибшего вНовгороде полковника Проталина, с которым они служили еще во время первойчеченской войны.

— Все эти рассуждения очень красивые, — вставил кто-топосторонний, — а живого человека нет. Как мы все могли так его проморгать? Кудамы смотрели?