Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Когда битва между ракетами была в полном разгаре, самолет Джоэниса сделал манёвр и благополучно ушел от огня. Оставив зону боя далеко позади, он молнией понесся к своему родному аэропорту в Вашингтоне, округ Колумбия.
Прибыв туда, Джоэнис отправился на эскалаторе в Главный Командный Пункт, располагавшийся под землей на глубине нескольких сотен футов. Здесь его сразу же подвергли допросу. От Джоэниса добивались, чтобы он рассказал о характере совершённого на него нападения и опознал противника. Однако Джоэнис знал лишь то, что какие-то одни ракеты его атаковали, а какие-то другие держали оборону.
Офицерам не оставалось ничего другого, как приняться за допрос автопилота, который вел самолет Джоэниса.
Поначалу автопилот давал уклончивые ответы, потому что в него не ввели нужный секретный код. Но после того как код подобрали, он заявил, что над Калифорнией их самолет атаковали ракеты наземного базирования и некоторые из этих ракет принадлежали к совершенно неизвестному ему типу.
Все эти, а также прочие данные, касающиеся ракетного боя, были заложены в Калькулятор Вероятности Войны, который сразу же выдал следующие варианты, приведённые здесь в порядке убывающей вероятности:
1. На Калифорнию напал Коммунистический Блок.
2. На Калифорнию напали нейтральные страны.
3. На Калифорнию напали члены Западного Альянса.
4. На Калифорнию напали пришельцы из космоса.
5. На Калифорнию вообще никто не нападал.
Калькулятор также выдал все вероятные комбинации и перестановки этих пяти возможностей и выстроил из них систему альтернативных подвозможностей.
В Вашингтоне уже получили посланное ранее Джоэнисом донесение о состоянии дел между Россией и Китаем. Однако это донесение ещё не было обработано и оценено медленным и методичным Калькулятором Оценки Надёжности Человеческого Фактора, что было прискорбно, поскольку Калькулятор Вероятности Войны мог использовать только тот материал, который получил верификацию от всех прочих калькуляторов.
Офицеры, обслуживающие Калькулятор, были совершенно ошеломлены огромным количеством вероятностей и подвероятностей, возможностей и подвозможностей, свалившихся им на голову. Они надеялись выбрать наиболее вероятное утверждение и, основываясь на нём, действовать. К сожалению, Калькулятор не дал им этого сделать. По мере поступления новых данных вычислительная машина пересматривала и уточняла вероятности и, не останавливаясь ни на секунду, перестраивала и перегруппировывала их, добиваясь всё новых сочетаний. Листки уточненных данных, помеченные грифом «КРАЙНЕ СРОЧНО», машина изрыгала со скоростью десяти штук в секунду, и среди них, к полной досаде обслуживающего персонала, ни один не повторял другого.
И всё же машина делала только то, что делал бы на её месте идеальный офицер разведки: рассматривала все проверенные донесения, схватывала их суть, оценивала вероятность, выдавала рекомендации на базе той информации, которая относилась к делу и поддавалась вторичной проверке, и никогда не настаивала на прежней точке зрения из чистого упрямства или гордости – напротив, охотно шла на пересмотр любого суждения, если к тому побуждали новые данные.
Разумеется, Калькулятор Вероятности Войны не отдавал приказов – это оставалось делом чести мужчин, и ответственность всегда возлагалась на человека. Равным образом нельзя было винить компьютер и в том, что он не мог явить целостную правдивую и непротиворечивую картину боевых действий над Калифорнией: такую картину просто невозможно было явить. И эта невозможность проистекала из самого характера ведения войны в двадцать первом веке.
Давно уже командир собственной персоной не выступал во главе войск и не обозревал взглядом ряды противостоящей армии, сомкнувшейся за спиной вражеского генерала. И форма противоборствующих сторон не отличалась резко по цвету, и враг не размахивал боевыми знаменами, не распевал воинственные песни, и всё это не складывалось в безошибочную картину чувственного восприятия идущего боя, не оставлявшую ни малейших сомнений в физическом присутствии противника, его сущности и опознании характерных черт. Те дни давно канули в прошлое. Приёмы и методы войны шли нога в ногу с промышленной цивилизацией, становясь всё более сложными и всё более машинизированными, а военная техника всё больше и больше обособлялась от людей, которые были призваны ею командовать. Генералам приходилось удаляться от передовой на огромные расстояния, дабы поддерживать надежную связь со всеми людьми, вступившими в схватку, и со всеми машинами, брошенными в бой.
Во времена Джоэниса такое положение дел достигло своего апогея. Неудивительно, что офицеры группы обслуживания в конце концов вернулись к тем пяти главным возможностям, которые Калькулятор выдал в самом начале, признали их равновероятностными и вынесли на рассмотрение генерала Пустойга, Главнокомандующего Вооружёнными Силами. Ему и надлежало принять окончательное решение.
Пустойг был в курсе всех проблем современной войны. Изучив пять вариантов выбора, он с великой тоской осознал, насколько же зависит человек, обязанный принять разумное решение, от базисной информации. Он понимал также, что информация поступает к нему от чрезвычайно дорогостоящих машин, которые порой не способны отличить гуся от ракеты, машин, которым требуются в помощь целые полки высококвалифицированных специалистов, обученных обслуживать, чинить, улучшать и ублажать их любыми способами. И еще Пустойг знал, что при всей заботе, которой люди окружали машины, – а может быть, именно благодаря этой заботе, – машинам нельзя по-настоящему доверять. Эти создания были ничем не лучше своих создателей, в сущности, они даже походили на своих творцов, переняв у них множество худших черт. Как и люди, машины частенько бывали подвержены тому, что можно назвать эмоциональной нестабильностью. Некоторые машины начинали вдруг проявлять чрезмерное усердие, другие страдали рекуррентными галлюцинациями, функциональными и психосоматическими расстройствами, а иные даже впадали в кататонический ступор. Кроме того, машины еще имели слабость подпадать под эмоциональное влияние работающих на них людей – операторов. Фактически, те из машин, которые сильнее других поддавались внушению, были не более чем продолжением личности оператора.
Генерал Пустойг, конечно, знал, что машины не обладают сознанием, а потому машины не страдали душевными болезнями. Однако же казалось, что они как раз страдают, а это было столь же плохо, как и реальное безумие.
В раннюю индустриальную эпоху люди предполагали, что машины будут холодны, эффективны, равнодушны и неизменно точны. Эти романтики ошибались, и генерал Пустойг понимал, что машинам, несмотря на их особые чувства и способности, можно доверять не больше, чем людям. Поэтому он, находясь в тысячах миль от места сражения, сидел и изучал пять вариантов выбора, в то время как сомнительные машины слали и слали свою информацию, а истеричные люди подтверждали и переподтверждали её.
Обилие проблем не смутило генерала Пустойга, ведь он был специально обучен умению принимать решения. И вот наконец, в последний раз окинув взором все пять вариантов выбора, быстро прогнав в памяти свой жизненный опыт и перебрав различные точки зрения, Пустойг снял телефонную трубку и отдал приказ.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
