Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Да и откуда бы они об этом узнали? Все наше общество буквально пропитано насилием. Его основы вот-вот рухнут. Общество плохих людей, совершающих насилие, и хороших, которые отвечают на него насилием же – и побеждают. Побеждает – насилие! Но разница между добром и злом в этой связи исчезающе мала. А мы – остальные – покуда апатично сидим среди всего этого кошмара и не знаем, что предпринять в первую очередь.
20 апреля
Пришла с дежурства вместе с Анной. Она недавно выпустилась с медицинского факультета, энергична и обычно слегка напоминает клячу, – но сегодня она показала себя с неожиданной стороны. Рассказала, что иногда в наши смены в больницу обращаются изнасилованные женщины и девушки. Я ответила, что знаю это. Мы поговорили о специальном отделении под названием «Скорая помощь жертвам сексуального насилия», которое располагается у нас. Дежурит один сотрудник, мы звоним ему, а потом все происходит по продуманному плану действий: особая комната, инструменты, уход и действия, обеспечивающие как можно более качественный и полный сбор улик, на случай если пострадавшая в дальнейшем соберется писать заявление в полицию. А потом мы звоним специалистам (в основном гинекологам), чтобы те взяли пробы, и юристу, который возьмет на себя юридическую сторону дела, если речь пойдет о заявлении в полицию. Я спросила Анну, называли ли девушки вообще изнасилование в качестве причины, из-за которой поступали в больницу. Она ответила, что бывает по-разному, но это не так важно – ведь она обычно сразу видит, что с ними произошло.
«А как?» – спросила я.
«А потому что они как привидения», – ответила Анна и тотчас закрыла себе рот, сказала «Извини», как будто обидела меня. Я сказала: «Ничего страшного», а она так разозлилась на себя, что бросилась вон. Я же говорю: энергичная. Мне она нравится, хотя, наверное, в подруги мне не годится по возрасту.
Ингу я вижу редко, Кольбрун – иногда. Мне нужно завести новые знакомства.
29 апреля
Только что поболтала с соседкой по дороге домой. Она работает психологом, и оказалось, что она лечила мою мать незадолго до ее смерти. Как тесен мир! Когда я назвала свое имя, соседка как-то странно на меня посмотрела, словно знала о том, что произошло. А может, она видела меня в психиатрическом отделении во время какого-нибудь припадка?
Не помню, как разговор дошел до этого, но соседка вдруг начала рассказывать, как весь задний двор заполнился палками от петард под прошлый Новый год около полуночи. Все петарды, которые пускали с холма Скоулавёрдюхольт, немного погодя падали к нам во двор.
Май
2 мая
Сегодня вечером начинаю заступать в ночные смены. Дело знакомое, хорошее. Недавно виделась с Г. Он слишком зацикливается на моей религиозности. Той, которая была, а теперь больше нет. Уже не помню, что именно искала в церкви. Мне хватает и самой себя. Это надо записать на бумаге. Обнародовать. И, согласно обещанию, которое дала себе самой, я не буду вырывать из этого дневника страницы и ничего не выбрасывать. (Вся первая половина этой тетрадки была разорвана и выброшена.)
4 мая
Сегодня ночью встретила первую. Девушка пришла с подругой, которая все за нее и рассказала – сообщила, что ее изнасиловали в туалете в баре и что они приехали прямо оттуда на такси и знают, кто насильник. Подруга была очень взволнована и собиралась подавать заявление в полицию, а жертва изнасилования молчала и никак не реагировала, даже не плакала, – что показалось мне скверным признаком. Я помогла оказать им помощь и взять пробы. Пришел юрист, чтобы проконсультировать девушку, а полиция составила протокол. А вообще-то мне об этом слишком много думать не хочется. Я должна стать сильнее. Я же этого хотела?
6 мая
Начала читать материалы об изнасилованиях. Взяла в библиотеке книгу Тоурдис Эльвы «Говоря по-человечески». В ней сексуальные преступления рассматриваются с разных сторон, приводится официальная статистика и прочее, что показывает, насколько огромен масштаб преступлений. По данным исследования можно сказать, что в Исландии каждая пятая девушка подвергалась насилию до восемнадцатилетнего возраста, и из каждых четырех женщин одна в своей жизни подвергалась изнасилованию или попытке такового. Наказания следовали далеко не всегда. В общем-то их почти и не было, а если были, то нестрогие. В книге хорошо показана эта вопиющая безнаказанность.
Это же война. А почему это не попадает каждый божий день на первые полосы газет? А коль скоро это не так, почему мы – женщины – ничего не делаем, чтобы изменить ситуацию? Ведь это же насилие, направленное исключительно на нас.
Читая книгу, я не ощущала, что у нее есть какое-то политическое измерение, точнее, если и дальше развивать военную тему: сами контуры войны – политические, а сражения – нет. Пехотницам на поле боя не до политики, а то они проиграют битву. Когда их жизни грозит опасность, они встают все как один и сообща атакуют врага. Так что когда речь заходит о сексуальном насилии, мы, женщины, должны поменьше думать о политических материях и побольше – о том, как идти в бой.
Одна из каждых четырех. Может, остальным трем из этих четырех пора бы прийти к ней на помощь?
7 мая
Допустим, некоему А вменяется насильственное удерживание, многократные изнасилования и избиения в отношении женщины Б. Судя по судебным протоколам, вывешенным в Интернете, вероятнее всего, А упекут в тюрьму, скажем, на пять лет, но по факту он отсидит только два или два с половиной. А что до Б, измученной ПТСР, психотропными лекарствами, приобретенной после них сильной склонностью к наркозависимости (чтобы ничего не чувствовать), то неясно, выздоровеет ли она вообще полностью (а многие ведь кончают самоубийством). Но, допустим, Б борется с последствиями насилия лет десять, пока наконец не оправится настолько, что перестанет бояться ходить по улицам и научится снова доверять людям (если вообще сможет).
И вот у меня возникли вопросы:
1. Если тюремное заключение считается исправительной мерой, то не логично ли, что насильнику требуется для исправления, по крайней мере, такое же долгое время, как его жертве – для исцеления?
2. Не будет ли исцеление жертвы быстрее и качественнее, если она точно будет знать, что не встретит своего мучителя на улице, в толпе, в ресторане или кино?
3. Право жертвы на исцеление должно цениться больше, чем право насильника на исправление.
Последнее – не вопрос (потому что ответ очевиден). И хотя непросто точно определить время, которое требуется женщине, чтобы полностью оправиться после изнасилования, ясно, по крайней мере, то, что судебная система переоценивает наши силы.
Почему в таких делах понятие «права человека» в основном распространяется на преступников?
8 мая
И почему тюремный срок в пять лет обычно сокращают наполовину или на треть? Исправление насильников в тюрьмах происходит не само собой. (Да и как вообще понять, что насильник исправился, если за все это время в тюрьме он и женщин-то не видел?)
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
