На секунду притормозив возле турникета, покупатель повернувголову к охраннику и сказал:
— Почему вы так решили?.. — проблеял тот. — Яникогда туда и не ходил…
— Вот и не ходи, — подвел черту усатый. — Вкегельбане тебе делать абсолютно нечего, ясно? Посиди вечером дома, телевизорпосмотри.
Не успел он выйти, как из глубины магазина появилсяустрашающего вида крепыш с бритой головой, весь обвешанный цепями. На правоммизинце у него сидел шишковатый перстень, похожий на кастет.
— Слышь, братан, — сказал он, завидевВадима. — Ты это…
— Не пойду! — с большим чувством пообещалтот. — Ни за что не пойду в кегельбан. Клянусь мамой. Видал я его в гробу,этот кегельбан! Даю вам честное слово, что останусь вечером дома.
— Нормально, — гыкнул бритоголовый. — Да ты,братан, тут скоро совсем того… Загнешься! Книжек ты, братан, обчитался!
Глава 6
— Вань, как у тебя дела? — спросил Корнеев, через окнокафе наблюдая за Лаймой, которая взяла в оборот щекастого парня с рекламой«Какао-бара», продетой через голову.
— Никак, — ответил Медведь. — Все ещеразбираю первую папку.
— Ищи-ищи. В компьютере Абражникова по нашему делуничего нет.
— Может, этот сыщик вообще никаких зацепок не оставлял?Ни по одному делу, а? Умный был, гад.
— Умные под столом с проломленной башкой неваляются, — отрезал Корнеев.
— Зато я в бабкиной сумке кое-что обнаружил, —обрадовал Медведь. — Решил, раз эта Барровекая — родственница Сандры, яимею право покопаться в ее барахле. В интересах дела, разумеется.
— Разумеется, — подтвердил Корнеев. — И чтоже привлекло твое внимание?
— У нее в очечнике записочка была спрятана.
— Да ну?
— А в ней написана смешная такая фраза: «Белый хрю».
— Чего?
— Белый хрю.
— А что это означает?
— Откуда я знаю? Я ведь не могу, как ты: раз, два — и вдамки. Я как раз и позвонил, чтобы ты запустил фразочку в компьютер, может,чего выскочит?
— Подожди, приеду — запущу. Сейчас некогда, мы погорячему следу идем. Лайма тут мужиков обрабатывает, и из них информацияфонтаном бьет. Ни разу не видел ничего подобного.
— Да уж, красивая блондинка любого мужика можетвывернуть наизнанку, как карман, — горячо подтвердил Медведь. — Тысмотри, чтобы они там ее особенно не доставали.
— Смотрю, — согласился Корнеев.
В этот момент Лайма ворвалась в кафе и плюхнулась на стул. Унее горели глаза, как будто она только что закончила примерять вечерниетуалеты.
— Ее зовут Аня Петушкова! — сообщила она,набрасываясь на кусок яблочного пирога. — Они с этим мальчишкой былизнакомы, а возле книжного магазина столкнулись случайно.
— Лайма, ты просто супер. Сейчас я попробую установитьадрес…
— Не нужно, парень дал мне ее адрес. Живет наша Анясовсем в другом районе. Остается только поехать туда и поговорить с ней подущам.
— Покажем удостоверения?
— Конечно. Для молодой девицы — это самое то. Может,она нам с перепугу сразу все расскажет, ты передашь информацию Леджеру — и делов шляпе. А хочешь, я сама к ней съезжу? Судя по всему, она одна аферупроворачивала, верно? Да и вряд ли кто-нибудь решится напасть на сотрудникаФАэСБэ.
— Ну, давай, — неохотно согласился Корнеев. Онвидел, что Лайма просто в восторге от того, как продвигается расследование приее непосредственном участии. — А я вернусь в штаб-квартиру, там Медведьчто-то такое обнаружил в сумке бабуси Барровской. Кстати, ты проверяла, какона?
— В сознание не пришла, — отрапортовалаЛайма. — Не волнуйся, я слежу. Очень надеюсь, что бабуся выживет ирасскажет нам, зачем Сандра приехала в Москву. И куда могла подеваться. Ипочему она скрывалась под чужой фамилией.
И Лайма отправилась к Ане Петушковой. Пришлось вызватьтакси, потому что ездили они сегодня на машине Корнеева. Вернее, это была несовсем машина Корнеева. Он получил доверенность на нее от одного из своихдрузей, с которым много лет назад играл в сетевые игры.
На звонок дверь открыла женщина лет тридцати — брюнетка свыдающейся вперед верхней челюстью, в очках с толстенными линзами. Она никак немогла быть Аней Петушковой. Лайма, не ожидавшая увидеть постороннего человека,растерянно спросила:
— Вы кто?
— А вы кто? — Брюнетка отфутболила ей вопрособратно.
Тут Лайма спохватилась, напустила на себя строгий вид ипоказала удостоверение.
— Можно я войду? — требовательно спросилаона. — На лестнице неудобно.
Брюнетка послушно отступила в сторону, но дальше коридораЛайму не пустила.
— Антитеррористическая служба? Анютка что, стеррористами связалась?! — ахнула она. — Так вот откуда у нее наркотики!
«Наркоманка? — расстроилась Лайма. — Как жеЛеджеры этого не заметили, ни один, ни второй?»
А вслух спросила:
— Я могу ее видеть?
— Теперь только на кладбище.
— Аня Петушкова умерла?! — воскликнула Лайма, не всилах скрыть шок и разочарование. — Не может быть!
— Я думала, вы знаете, — растеряласьбрюнетка. — Я ее двоюродная сестра, Мария Антипова. Приехала из Воронежа.Больше-то у Анюты родных никого.
— Как это случилось? — спросила Лайма, заметив настолике под зеркалом краешек бумажного листа, попавшего под телефонныйсправочник.
— Передозировка наркотиков. Видно, кто-то ее подбил наэто дело. Вряд ли она сама… Хотя в квартире больше никого не было. Ой, не знаю,не знаю…
— А свидетели есть? Хоть кто-нибудь?
— Да никаких свидетелей. Я приехала в гости, она меняне встретила на вокзале. Сказала, что если так получится, ключи у соседкиоставит. И в самом деле оставила. Только сама никуда не ушла, в квартирележала, а рядом — шприц.
— То есть вы ее нашли?
— Я нашла, когда приехала.
— Мне нужно осмотреть квартиру, — твердо заявилаЛайма. — Вы можете присутствовать и наблюдать за моими дейст??иями. Изъятья имею право только бумаги или любые другие носители информации.
Мария Антипова попятилась, как будто только сейчас поняла,что Лайма — не соседка и не подруга, а лицо, облеченное властью. Проход вкомнату ей пришлось освободить.
Единственной полезной вещью, обнаруженной в квартире АниПетушковой, была ее фотография. Теперь Лайма представляла, как выгляделадевушка, которая осуществила авантюру с Ниной-Дарьей, единой в двух лицахподругой братьев Леджер. Оставался вопрос — какой во всем этом был смысл?
