Сердце сжимается и катится куда-то вниз. Втискиваюсь между ним и деревянной переборкой, пытаюсь заглянуть в глаза, которые он прячет, отводя взгляд.
- Не смей себя винить, слышишь?! Ты хороший… самый лучший! Не взваливай на себя вину за чужую подлость.
Кривится в невесёлой усмешке. Но хотя бы не пытается оттолкнуть, хотя по-прежнему не разжимает рук, заведённых за спину. Пользуюсь этим – привстаю на цыпочки и крепко-накрепко обнимаю за шею. Заставляю посмотреть себе в глаза.
- Я... должна тебе сказать кое-что очень важное.
Набираю воздуху в грудь.
- Мы виделись с баронессой… когда она была уже нездорова. Долгая история, и когда-нибудь я непременно тебе расскажу всё по порядку, но… у нас с ней вышел откровенный разговор.
Лучше, пожалуй, помолчу о том, что этот разговор был такой откровенный, потому что Баклажаниха всерьёз рассчитывала, что я вскорости пойду ко дну вместе со «Старой Калошей» - ну или, по крайней мере, стану игрушкой для команды, которую сломают, наигравшись. Если бы не благородство капитана, оказавшегося эллери… отгоняю не самые весёлые воспоминания. Сейчас важно другое.
Я наконец-то завладела вниманием Ужасного Принца. Он смотрит на меня остро и выжидающе.
- Она мне сказала… она мне призналась, что наврала. Что про ребёнка – это было враньё. Понимаешь? Просто очередная подлость её мелкой душонки. Она таким способом пыталась тебя привязать, а когда не вышло, когда ты не поддался на её уловки и ушёл в море, чтобы вернуться только через год… Правда выяснилась бы. Что нет никакого ребёнка. Нет и не было. Вот она и решила ударить тебя побольнее. Выдумать эту мерзкую ложь – отомстить. Чтобы ты нёс это бремя всю жизнь и терзался. Так что не смей! Никогда. Теперь действительно всё будешь хорошо. Понимаешь, что я говорю?
Судя по его потрясённому виду, не похоже. Улыбаюсь сквозь слёзы, которые навернулись на глаза. Бросаюсь ему на шею, прижимаюсь крепко-крепко. Шепчу:
- Теперь всё в прошлом. Зло поглотило само себя – как змея, кусающая себя за хвост. Нет никакого эха прошлых ошибок! Есть только эхо чужой подлости. А мы… Теперь можем начать всё с чистого листа. Полностью заново, сбросив цепи прошлого.
На моей спине смыкаются сильные руки – стискивают так, что трудно дышать. Но я не отстраняюсь – ни за какие сокровища мира не отдам эту близость. Умиротворённо вздыхаю остатками воздуха, счастливо замираю.
Первые солнечные лучи несмело заглядывает в каюту. Утро нового дня роняет золото нам на плечи.
Мой Ужасный Принц по-прежнему молчит, не говорит ни слова, только утыкается лицом мне в шею и сжимает меня в объятиях всё крепче и крепче. Как будто под нашими ногами – бездна, он теряет равновесие, а я - единственное, за что держится, чтобы не упасть.
- Мы же с тобой теперь свободны как ветер, понимаешь? Можем жить как хотим, плыть куда хотим… - пытаюсь отстраниться и заглянуть ему в глаза. – И кстати, раз уж заговорили. Признавайся - куда мы плывём? Мне кажется, на этот раз я тебя загнала в угол. Только попробуй не признаться! Откровенность за откровенность! Больше у тебя ни единого шанса отвертеться.
Любимый берёт меня за подбородок, приподнимает моё лицо и смотрит так, что сердце делает очередной кульбит. Его глаза – больше не океаны тёмных вод, не мёртвые пучины, затягивающие на дно. Теперь это серые озёра спокойной, умиротворённой воды. Мягкая улыбка на губах.
- Действительно. У меня против тебя ни единого шанса. Так что, моя очаровательная шантажистка, этот секрет я открою. Но только один!
Глава 29. Там, за горизонтом
Сначала хочу возмутиться, почему это «только один» свой секрет он мне открывать собирается. Потом вздыхаю и сдерживаюсь. При ужасной скрытности моей личной «шкатулки с секретами», даже один «за просто так» – неслыханный парад щедрости.
- И куда же мы плывём?
Руки Генриха медленно перемещаются мне на талию и берутся как-то… поудобнее, что ли. И прижимает он меня к себе уже по-другому. Мне трудно выразить, в чём именно заключается перемена, но это явно уже не «спасательные» обнимашки, и не «давай-обнимемся-потому-что-всё-так-хорошо», - а что-то, от чего у меня немедленно учащается дыхание. Я даже специально задерживаю его, чтобы не сопеть слишком уж выразительно.
- Угадай. Ты же у меня теперь сыщик в юбке… ну или в брюках, в зависимости от ситуации.
- Начина-а-ется… Хоть бы раз было всё просто и без фокусов! - притворно вздыхаю, а сама в уме начинаю перебирать варианты.
Хм-м-м… начнём с очевидного.
- Плывём обратно на Ледяные Острова? У тебя же теперь есть личный замок, а это условие твоего возвращения… ой, то есть будет замок! Когда сделаешь предложение по всей форме, - поспешно исправляюсь, как только вижу лукавые огни, загорающиеся в его взгляде, и самодовольную улыбку. Нечего! Навыдумывает ещё себе… будто я сдалась так просто. А мы ещё повоюем!
- Мимо! Хотя после такой оговорки… я уже начинаю всерьёз задумываться о смене курса.
Шутливо бью его в грудь кулаком, который почти утонул в рукавах кителя.
- Так… раз не туда… ну, допустим, плывём на тот остров, где тебя подлечили! У тебя же на нём, наверное, личная пиратская берлога?
Моё коварное солнце отрицательно качает головой, и его улыбка становится ещё коварнее.
- И снова мимо! Хотя берлога там имеется, и мне даже очень прозрачно намекали, что не прочь, чтобы я остался…
Хмурюсь. Вот этот намёк мне решительно не нравится! Это что же получается – его там выхаживала… женщина?!
Открываю рот – и тут же захлопываю. Прямо-таки вижу, с каким предвкушением Генрих ждёт моей сцены ревности по этому поводу. Не собираюсь доставлять ему такого удовольствия!
- Как бы то ни было, туда мы больше не плывём, и если кое-кто по-прежнему хочет… свой замок, то больше и не поплывём! - отвечаю мстительно. Ответный смех всё равно полон самодовольства, и моё возмущение усиливается.
- Думай дальше, Леди Сыщик! У тебя остаётся всё меньше вариантов. Сразу скажу – на Материк я тоже возвращаться не намерен.
- Хм. Ну тогда… раз припасы на корабле рано или поздно закончатся, на сушу нам точно понадобится. Может мы плывём на какой-то другой остров? Или на необитаемый остров?
Немножко «мухлюю», называю несколько вариантов сразу в надежде получить ответ. Ну теперь-то наверняка…
- И снова – нет!
Меня целуют в кончик носа, что совершенно не добавляет способностей рассуждать.
Кажется, я в тупике. Если не на Ледяные Острова, не на Материк, не на другие острова… ну не в небо же он взлететь собрался, в самом деле, и не на дно морское опуститься! До такой глупости даже сказочники в книжках ещё не додумались.
А Генрих, кажется, всерьёз вознамерился делать всё, чтобы помешать моему мыслительному процессу. Склоняется и мурлычет над ухом, щекотно шевеля растрепавшиеся волосы:
