Где-то поблизости сработала сигнализация, и Лера очнулась от мыслей. Ну все, хватит бегать! В этот раз он не уйдет!
Решительно толкнув дверь, прошла через рамки металлодетектора и улыбнулась охранникам в черных костюмах. Уверенно прошла к лифту и, выйдя на третьем этаже, попала в роскошный зал. Замерла на месте, восхищенно оглядывая изысканный интерьер: стены из ореха, создающие иллюзию набегающих волн, люстры в форме птичьих гнезд, стеклянные пузырьки под потолком, напоминающие брызги, живая зелень. В зале царил уютный полумрак. Да, у Ильи определенно хороший вкус. Правда, он ни разу ее сюда не пригласил, но это уже не имеет значения. Обвела взглядом зал и почувствовала разочарование: мужа среди посетителей не было.
— Здравствуйте! Вам помочь? — раздался над ухом звонкий женский голос.
К ней подошла девушка-хостес и приветливо улыбнулась.
— У меня встреча с Ильей Фроловым, это ваш постоянный клиент, — не растерялась Лера. Девушка слегка нахмурилась, но, похоже, поверила ей на слово.
— Я провожу вас в vip-зал.
Значит, он все-таки здесь… Растерянно последовала за девицей, приложив руку к груди. Сердце стучало так громко, что казалось, его слышат все присутствующие. Как ни пыталась справиться с волнением, оно лишь усиливалось.
Илья сидел, понурив голову, и смотрел перед собой, ни на что не реагируя. Выглядел он, мягко говоря, неважно: густые светлые волосы всклокочены, белая рубашка и черные брюки помяты, лакированные ботинки стоптаны и затянуты пылью. Она даже не сразу его узнала, будто это был какой-то чужой мужчина, совершенно незнакомый. Не было привычной ухмылки, искривляющей губы, и наглой самоуверенности, которая так злила. Когда он поднял голову, в его взгляде на секунду промелькнула надежда, мгновенно озарившая черты изможденного лица. Но она исчезла так же быстро, как и появилась, вернув ему прежний вид. Наверное, подумал, что это Лия пришла, но потом понял, что ошибся.
— Ну, здравствуй, — произнесла Лера, присаживаясь рядом. — Поговорим?
Его губы тронула бесцветная улыбка. Он ничего не ответил, уткнулся глазами в тарелку, полностью игнорируя жену.
— Эй, ты слышишь? — тронула его за плечо. — Поговорить надо.
— Чилийский сибас… — пробормотал он, поддев прибором кусок рыбы.
— Что?!
— Ее любимое блюдо.
Так, он явно не в себе. Вместо серьезного разговора несет какую-то чушь! Нужно его как-нибудь расшевелить, а то будут сидеть здесь до вечера и ни о чем не договорятся.
Открыла сумку и вынула копии документов. Сунула их в его свободную руку, но Илья лишь бегло посмотрел и отложил бумаги в сторону.
— Что, ничего не скажешь?
Илья продолжал молчать, и такое поведение невероятно раздражало. Пять минут назад ей хотелось умереть от горя, но сейчас Лера была настроена решительно и не собиралась уходить до тех пор, пока муж не пойдет на уступки.
— Мне принадлежит девяносто процентов акций твоего ювелирного холдинга, Илья. Девяносто процентов, — выделила эти два слова. — Понимаешь, что это значит? Я могу продать его с молотка, могу разорить, да что угодно! Но у меня нет желания тебе вредить, хотя имею на это полное право. Наоборот, хочу кое-что предложить…
Даже не шелохнулся, словно со стенкой говорит! Старалась дышать ровнее, не нервничать, не теребить пуговицу блузы. Если сейчас взорвется, то не сможет мыслить разумно, эмоции возьмут вверх и тогда ничего не получится. Нужно держать себя в руках. Ради Лешки, ради любимого и самого родного сыночка. Подумала о нем, и душу на секунду затопила нежность.
— Зачем? — вдруг спросил Илья сиплым и каким-то обреченным голосом.
— Что «зачем»? — не поняла Лера.
— Зачем она так поступила? Я доверял ей как себе, подписал эту чертову бумажку, можно сказать, с закрытыми глазами, не глядя, что на ней написано. Я готов был подарить ей весь мир. И дело свое легко отдал бы. Но она написала твое имя. Почему?
— Может, потому, что хотела хоть как-то искупить свою вину? Или ты, в отличии от нее, за собой вины не ощущаешь? — злость захлестнула, и Лера не смогла сдержать эмоции.
Илья наконец-то поднял глаза и посмотрел на нее. Впервые за долгое время в его взгляде не было ни высокомерия, ни насмешки. Это был взгляд человека, который потерял все и больше ничего не хотел. И, кажется, его «все» заключалось отнюдь не в компании.
— Если бы я знал, что в конце концов Лия умрет, я бы не затевал всего этого… Возможно, нужно было согласиться на усыновление или суррогатное материнство. Она была бы рядом. Красивая. Живая. Счастливая.
— Она очень хотела вернуть Лешку, Илья, — жестко напомнила Лера. — Поэтому и подарила мне эти проклятые акции. Я не понимаю, почему ты не хочешь вернуть мне сына! Это мой ребенок, мой! Это все, чего я прошу! Давай прекратим эту войну и мирно разойдемся! Меня не слушаешь, так послушай ее, она просила тебя перед смертью отдать мне Лешку! Это была ее последняя просьба. Но нет, ты можешь только бегать от меня и ныть, как все плохо и как ты ее любил. Если бы любил, то хотя бы прислушался! По-моему, ты любишь только себя! — последние слова уже прокричала. В комнату заглянула перепуганная официантка, но по щелчку пальцев Ильи тут же скрылась.
Муж встал и нервно прошелся из стороны в сторону.
— Ты предлагаешь вернуть мне компанию за то, чтобы я отдал тебе сына?
— Да.
— Все девяносто процентов? — уточнил он.
— Все девяносто процентов.
Илья хмыкнул и потер подбородок. Сутулый, подавленный, совершенно разбитый после смерти Амелии. Но внезапно в нем произошла перемена: он выпрямился, сжал кулаки, во взгляде мелькнула уверенность.
— Поехали.
И, не дожидаясь ответа, направился к двери.
— Куда поехали? — растерянно спросила, с трудом поспевая за ним.
— В суд.
Эпилог
Мир на мгновение покачнулся. Вцепилась в дверной косяк, не веря своим ушам. Сердце ухало в груди, как сумасшедшее. Что она только что сказала?
— Ты серьезно сейчас или опять какие-то интриги? — строго уточнила мать.
— Серьезно как никогда!
— Лия, прошу тебя: хватит ее мучить. Это не детская шалость, а настоящее преступление! И здесь я не на твоей стороне. Всему есть предел! Лера сильно страдает. Она не заслужила того, что вы устроили с Ильей. Ребенок — не игрушка, вы не можете постоянно передавать его из рук в руки. Леша все чувствует, ему нужна мама! Верни его Лере, пока не поздно. Ни к чему воевать. Лера — тоже моя дочь, у меня сердце разрывается, когда я вижу, как она мается. Хватит уже!
— Да, хватит, — согласилась Лия. Встала и подошла к окну. Обреченно обхватила себя руками. — Я тоже вся извелась, живу как на иголках. Подхожу к Лешеньке, смотрю на него, а он ручки тянет. Сердце сжимается, к глазам подбираются слезы, начинаю качать его, а в сознании картина стоит: как выгоняю Леру и кричу, что это — мой сын. Никогда он моим не был и не будет, как бы ни хотелось. И забыть уже не смогу, как подло поступила…
