Мне хочется отказать ему сразу, кинуть обвинение в предательстве, сделать больно, точно так же, как он мне, но… Ощущение свободы, которое он предлагает так близко, словно он дарит мне крылья и шепчет, как в сказке: «В добрый путь»
Можно ведь поверить, что я в сказке? Хоть на мгновение и ждать этого прекрасного «Долго и счастливо»
И пусть он предлагает немного, но у нас с мамой не было и того, а в золотой клетке я не счастлива. «А если… — шепчет внутренний голосок, — он снова тебя предаст?».
— Максим, — останавливаю я поток речи и сладких обещаний страсти. — Почему ты это сделал? Почему отдал меня им? Тебе было наплевать, что мною кто-то воспользуется?
— Нет, — тут же отвечает он и, откинувшись на спину, закидывает руку за голову. Вынуждая меня задыхаться от вида его крепкого, идеально вылепленного тела. — Не наплевать, просто…
— Ну…
— Мы с Антоном братья по крови, любое его слово закон и верил ему я безоговорочно.
— Так… и? В чем он солгал?
— Он сказал, что не тронет тебя. Сказал, что разденет на камеру, чтобы отдать видео Самсонову и прижать твоего папашу.
Его слова кажутся разбросанной мозаикой, где ни одна деталь не сходится с другой.
— Макс, я не понимаю, — уже на грани истерики шепчу я. — По порядку, пожалуйста. Вы хотели снять видео?
— Верно, — кивает он и думает затянуться сигаретой, но поднимается и садится на против меня. — По заказу Самсонова, чтобы встать в его охрану.
— Но ты ведь и так собираешься пойти к нему?
— Если возьмет. Можно пока водителем, а там как пойдет.
— А зачем этому Самсонову… — пытаюсь вспомнить фамилию. — Мой отец?
— Он… — Максим замолкает и словно обдумывает, готова ли я это услышать. Даже страшновато. — Андронов занимается рабством. Поставляет детей из детдомов за границу. Уже много лет. Перевозит и отдает в бордели.
— Нет! — вскакиваю я, не веря своим ушам! — Нет! Ты врешь! Скажи, что ты врешь! Это же полная чушь!
— Лана… — протяжно вздыхает Максим, поднимаясь за мной. — Я… Я прекрасно помню склад, на который меня вместе с другими детьми доставили в мешках и помню, как Андронов ворвался в тот момент, когда нас уже грузили в фуру со свиньями. А рот всем заткнули кляпом, потому что слушать детский ор просто невозможно. Я не знаю почему, но меня Андронов оттуда забрал. Мне было мало лет, но именно этот момент отпечатался в мозгу, как будто я снова там и снова чувствую запах мочи и говна. Нас, знаешь ли, в туалет никто не водил…
Я слушала и слушала, уже позабыв про боль в заднице, недавнее удовольствие и голод. Слезы ручьем лились из глаз, потому что я, черт возьми, не могла поверить во весь этот кошмар. И тем не менее верила каждому слову. Потому что обрывки некоторых воспоминаний всплывали в мозгу и составляли неприятную, просто ужасающую картину.
— Хорошенькая, — сказал как-то пришедший мужик в костюме. — Будет лакомым кусочком для гарема в Эмиратах.
— Нет, — отвечал Андронов, ласково поглаживая меня по голове. — Эта останется со мной.
И это только самое безобидное, что пришло мне в голову. Откуда, только откуда берутся такие звери?! Почему их младенцами не душат в постели. Какое сердце нужно иметь, чтобы обрекать людей, детей на такое?!
— Лана… — трясет меня за плечи Максим, и я открываю глаза, смотрю в его лицо и качаю головой. Он дьявол. Андронов просто чистое зло. — Ты веришь мне?
— Да, к большому сожалению, да.
Говорить о чувствах и страхах становится уже не важно, даже как-то глупо. Но я понимаю, что Андронов действительно такой, как говорит Максим. А если его партнером является Королев старший, то и сын со временем займется этим делом.
— Ты все еще хочешь быть со мной? — спрашиваю осторожно и руками обхватываю свои замерзшие плечи. — То есть…
— Хочу. Очень хочу.
— Тогда мне нужно собраться. Я не могу совсем поехать без вещей. Когда ты хотел отправляться? — говорю серьезно и, приблизившись, касаюсь макушкой твердой, мускулистой груди. — Когда мы уедем отсюда, Максим?
— Завтра, прямо с утра. Я, наконец, домучил свой байк, та что… — напряженно смеется он и обнимает меня за плечи, касается дрожащих губ. — Давай без чемоданов.
Без так без.
Домой иду я с твердым решением собрать самое необходимое в рюкзак. Перед особняком Андронова в горле образуется ком, и я чувствую, как новая порция слез подступает к глазам.
И я жила на деньги, которые заработаны столь грязным делом? И я ведь даже ни разу не задумалась откуда средства. Ну есть и есть. Прекрасно. Или просто не хотела складывать мозаику и сознавать ту грязь, в которую меня привели. Из грязи в князи? Нет… Из грязи в грязь. Где была в детстве, там же и осталась. Только фасад прикрыли красивой тканью.
Захожу в дом, думая, что флешку все-таки отдам этому Самсонову. Теперь моя честь это меньшая из жертв, которую можно принести во благо стольких деток. Пусть Самсонов придавит Андронова, тогда и я перестану бояться, что он со мной что-то сделает.
— Света! — слышу голос в спину, делаю шаг на ступеньку лестницы и поворачиваюсь. Андронов в рубашке с закатанными рукавами и домашних брюках. А рядом Виталик. Уже без костылей. Неужто секс был столь исцеляющим?
— Купалась? — подходит он ко мне и обнимает за талию. — А чего меня не позвала?
Глава 57. Максим
Наверное, это нормально — чего-то бояться. Принимать решения всегда непросто, а принимать решение о своей дальнейшей судьбе и того тяжелей. Какие решения для сейчас принимает Антон в больнице, находящийся под охраной не знаю, а я кажется собираюсь уехать. С Ланой. Страшно пиздец.
Дрожащими руками тру лицо, словно спросонья. Стираю пару выступивших капель пота.
Страшно, что кинет там.
Страшно, что не придет к назначенному месту.
Страшно, что чувства, в которых мы тонет не оставят от наших личностей и планов ни черта.
Мы уже другие. И теперь вместо того, чтобы просто пойти работать к одному их авторитетов, я сижу и думаю, а как бы найти что поцивильнее, чтобы Лана меня не стеснялась.
Ладно… Насрать.
Как будет, так будет. Уже все решено, осталось до собирать свои манатки, забрать Лану и рвануть в дорогу, имя которой взрослая жизнь.
Можно подумать у меня она когда-то кончалась. Всегда было напряжённо. И сложно.
Даже, чтобы квартиру выбивал, пришлось пройти кучу бумажных проволочек. Я именно поэтому еще торчу в детском доме. Часть ребят плюнули и ушли восвояси, я дожал нашего директора Давыдову и уже имел на руках ключи и сертификат владельца на владение восемнадцатью квадратными метрами.
Перекидываю ключи из рук в руку. Смотрю, как бьет друг о друга металл и думаю, что это последний мой день здесь.
