Я буквально оцепенела. Неужели он столько лет знал, кто виновен, и не сказал никому?!
— Возможно, я бы и забыл о своём обещании, но на следующее утро после трагедии от одного из артефакторов, Марка Максимовича, буквально разило Иркиным зельем. От ожогов не было и следа — это смутило меня. Других доказательств у меня не было, а запах за сутки выветрился. Использовать сыворотку правды на невиновном человеке без его согласия было чревато — мне же не шестнадцать лет, от ответственности ничего бы не спасло. Да и… одному мне было такого бугая, как Марк, не допросить. Он бы просто двинул мне в челюсть и просидел всё время действия подальше от остальных. Вот я и подлил ему другое зелье, менее заметное. В общем, его уволили за сексуальное домогательство, и я был спокоен.
— А до кого он домогался-то? — недоумённо уточнила я, вспоминая все истории о романах с ученицами на территории гимназии. Не мог же Ваня подвергнуть риску совсем маленького ребёнка?
— До директора, — ответил мой парень с ухмылкой, а я перегнулась напополам от хохота, представив картину. Бедный Валерий Валерьевич! Зато какой красивый ход. — Я считал себя победителем и думал, что всё закончилось. Однако на следующий год умерла Ольга, а я как-то запоздало вспомнил, что ожог от зелья должен был кто-нибудь залечить. И сейчас, когда ты буквально ткнула мне носом в Яну… Я просто весь месяц не могу определиться, как быть: и мимо пройти совесть не позволяет, и что-то делать страшно — боюсь подставить тебя под удар.
Короче, а воз и ныне там. Ничего нового я от Вани не узнала. Только подтвердилось участие кого-то из знахарей, и идею он мне подкинул интересную. Зато поговорили.
— Давай так, — предложила я, — пока всё равно ничего сделать не получится, правда? А при удачных обстоятельствах посмотрим, как крутануться.
— Я бы не хотел тебя в это втягивать, — нахмурился Ваня.
— Уже не получится сдать назад, — меланхолично пожала я плечами. — Все в курсе, что мы встречаемся. Подозреваю, даже если разыграть скандал и выселить меня из твоей кровати, всё равно, в случае чего, попробуют давить через меня.
— Иногда мне кажется, что ты меня старше, — обречённо резюмировал парень, но я тут же опровергла:
— Да не! Ни в коем случае! Уж тут можешь быть уверен.
* * *
Соню мы дождались, однако поговорить с напарницей я смогла, только когда нашла время забежать к себе, якобы за тетрадями. На время разговоров в нашей комнате мы отходили в угол подальше от горы подснежников, по которым с Сониной помощью иногда передавалась всякая чепуха, и ставили маленькие локальные контуры.
— Можешь не стараться. Я всё равно ничего не узнала, никого даже дома не было, — вздохнула напарница.
— Зато я узнала.
— От Вани? — удивилась Соня.
— И от него тоже. И Нестеренко весточку интересную принёс. Помнишь, он слова Саши как-то передал? «Не одно дело, а два»?
— Помню.
— А теперь задачка. Бывший директор проходил по другой статье, поэтому наши расчётчики ничего нарыть и не смогли. Дело пытались замять, а потом его и вовсе оправдали, потому что…
— Убийства продолжились! — загорелись глаза у Сони. — Интересно, что он готовил?
— Эликсир долголетия, конечно. В ботаническом саду есть всё нужное, агаты можно через мастеров незаметно провести. А когда Крупенёва выпустили после разбирательств, попытался протянуть ещё год и убить кого-то из травников. Я думала, этот мужик в юбке прикалывался, когда Валерия пугал, а видимо, нет.
— И почему же не получилось?
— Время, скорее всего, не рассчитал, — пожала я плечами, не видя ничего удивительного. — Его мурыжили-то сколько? Чудом к своим травкам добрался.
— И брат, естественно, попытался замять скандал, потому что ему это очень боком выходило. А власть у него есть! Думаешь, он замешан в том, что творится здесь сейчас?
— Не знаю насколько. То ли он сказал кому, и идею подхватили, то ли просто случайно повезло. Отбрасывать его совсем нет смысла, хотя я и сомневаюсь, что он станет рисковать своим креслом — и без убийств есть, где заработать. Но суть не в этом. Суть в том, что возраст не имеет значения.
— А от Вани ты что узнала?
— О! Он одного типа, который точно был в доле, отсюда турнул. Давно правда, но можно попытаться пробить. Марк Максимович.
— Отлично, поищем. Только что значит «турнул»? Директора подговорил?
— Почти, — хихикнула я. — Опоил этого учителя любовным зельем, активировав на директора — эффективнее любых просьб сработало.
— Фу, пакость какая.
— Валере тоже не понравилось.
— Прекрасные новости! Кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки.
ПРОЛЁТ ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ — С УЛИКАМИ
Но дело не сдвинулось. Да, мы теперь сняли подозрения с Рувена Гедальевича, но на кого их перевесить, так и не нашли. Яна мило общалась со всеми, «концы» её фиктивного любовника так и не нашли, как и его самого — видимо, ему тоже подправили чем-то внешность, а в созданной панике никто и не заметил.
Через неделю Соня не выдержала и потащила меня гулять ещё раз, едва дав дожевать обед.
— В общем, у меня к тебе деловое предложение, — взяла она быка за рога, как только мы вылезли из дыры в заборе, всё ещё называемой входом. — Чем ты можешь опоить Яну, чтобы её отсюда выгнали?
Минуту молчания моя напарница честно выждала.
— Зачем? — выдала я подкорректированный за время раздумий вопрос. В оригинале он звучал иначе.
— Здесь не поймёшь, с кем она контачит. Если выкинуть её за пределы школы, ей как-то надо будет связаться с сообщниками. Уж там-то мы сможем какой-нибудь конец этого «клубка» подцепить.
— Нет, ладно, логично… Но я тоже без вариантов, чем её поить. Сама понимаешь, такие домогательства директора вполне устроят.
— Думай, я в твоих зельях вообще не сильна. Понадобится помощь — скажешь.
* * *
Думалось мне плохо. Я находила массу вариантов, но все они хоть как-то затрагивали учеников. Не помогали ни полное безделье, ни свежий воздух, а, возможно, даже мешали.
— Я просмотрела всех знахарей, — внезапно раздалось у меня над ухом, и я чуть не грохнулась с лавочки, где предавалась тяжким думам.
— И тебе привет, Эржена, — поздоровалась я с кряхтением, потому что ругать бесплатных помощников — дурной тон. — И как?
— Только у завуча.
У завуча — это плохо. Валерий Валерьевич носил амулет сам и, судя по всему, осчастливил ими и всю администрацию. Так что это уже не улика, а так.
На всякий случай я «прощупала» защитные чары — лавочка была моя любимая, так что я «отрезала» её от мира с обеих сторон. Но каждый раз, как параноик, проверяла, не успел ли их кто снять. Эржена покорно подождала, зная о моих заскоках, и только потом спросила:
