— Не боишься, что могут залезть? Ограбить.
— Так, дом не пустует.
— То есть? — поднимает на меня испуганный взгляд. — Там кто-то живет?
— Угу. Один наглый и весьма пошлый старикан. По совместительству мой кровный родственник.
— Отец? — и ее глаза становятся еще шире.
— Бинго. А что тебя так удивляет? Думаешь, такие как я размножаются почкованием?
— Да нет, просто…
— Что просто?
— Не знаю… В твоем договоре прописано, что заказчик и исполнитель не обмениваются личной информацией о себе. А сейчас мы сидим и говорим о личном. И да, я помню, между нами больше нет того договора, но все равно…
— А что с твоей семьей? — прерываю этот беспорядочный поток мыслей.
На что Ева аж дергается, теряется, но быстро берет себя в руки:
— Их нет. Мама умерла от пневмонии, а отец разбился на зимней трассе год спустя.
— Сколько тебе было на тот момент?
— Десять лет.
— И тебя воспитывала тетка? Та самая, которая оставила квартиру?
— Да, она.
— Больше из родни никого?
— Еще осталась двоюродная тетя. А твоя мама? Где она?
И вот тут уже мне хочется передернуться от чувства отвращения. Ненавижу эту шалаву.
— Считай, тоже умерла.
— То есть?
— Она ушла, когда мне было тринадцать. С концами.
— Мне жаль, — начинает царапать ноготком корешок тетрадки.
— А мне нет, — отставляю в сторону пустую тарелку. — Ну, что? Поехали? — и поднимаюсь из-за стола.
Вдруг Ева подскакивает как ужаленная, хватает меня за руку:
— Ян, — сжимает пальцы, — я хочу попросить тебя. Пожалуйста, не устраивай разборок с Денисом. Меня с ним ничего не связывает, он просто староста группы и всё. Мне еще учиться с этими ребятами.
— Что ты так за него печешься? Понравился?
— Ну, опять двадцать пять, — мотает головой.
— Да, опять. У тебя в контактах пятнадцать номеров разных пацанов. И только этого ты называла Настенькой. Сдается мне, он все же не просто староста.
— Я тебе рассказала правду, Ян. Если не веришь, то на кой черт тогда все это нужно? Все эти попытки узнать друг друга, твое рвение показать свою лучшую сторону? Зачем? Если тебе так и хочется записать меня в шлюхи.
— А ты меня заочно записала в маньяки и что?
— Ты не маньяк, — отпускает руку, — ты великовозрастный болван! — выкрикивает и тут же пугается, отскакивает в сторону. Боже мой, как все запущено. Но этот ее страх, блин, как же он заводит.
— Ну-ка, подойди сюда, — складываю руки на груди, — за оскорбление будешь наказана.
— Нет! Не смей!
— О, еще как посмею, — направляюсь к ней, хватаю за талию, прижимаю к себе и целую. Этот поцелуй ей хорошо запомнится.
Скоро маленькая рысь начинает выбиваться, лупить меня по рукам и груди. Когда же отпускаю поганку, она несется к столу и принимается жадно пить воду.
— Люблю острое, — усмехаюсь, — все, поехали.
Зато как хорошо подействовало! Ева как закрыла рот, так и не открывала до самого института, разве что стращала злобными взглядами.
Уже на парковке она наконец-то рискнула заговорить:
— У меня сегодня четыре пары и возможно будет пятая. Ты же не собираешься все это время ждать меня здесь?
— Не собираюсь. Я поеду на работу, а к концу твоих занятий вернусь.
— Ладно, — и собралась было открыть дверь, но остановилась. — Хорошего дня, Ян.
— И не поцелуешь на прощание? Что мне с твоего пожелания, Ева? Ничего. А вот поцелуй…
— Ты меня уже поцеловал полтора часа назад, до сих пор язык печет, — опять обдает максимально свирепым взглядом.
— Ок, — подаюсь к ней и сам открываю дверь, — вперёд…
Вдруг она поворачивается ко мне лицом и целует. Вот ведь чертовка. Играет со мной, дразнит. И касается губ вроде неловко, легко, однако спустя пару секунд, от неловкости не остается следа, моя девочка проникает в рот языком. Твою ж за ногу, взял бы её прямо здесь и сейчас. А следом приходит понимание, что эта маленькая рысь всё, что мне нужно. Слишком долго я довольствовался суррогатом счастья, теперь же чувствую настоящее. И чувствую только с ней. М-да, взрослый дядя Ян помешался на студенточке. Но она сама ко мне пришла.
Глава 43. Ева
Как же с ним тяжело, невыносимо тяжело. Он постоянно давит, давит и давит. Но не думать о нем уже не получается. Да что там, с тех пор как перешагнула порог его дома, так все время и думаю.
Пока иду в направлении института, без конца оглядываюсь назад, на его машину. Блин, и не уезжает ведь. Наверняка хочет Дениса выловить, чтобы устроить очную ставку. Как же я лопухнулась! Зачем только придумала эту Настю? Дура набитая! Хоть бы найти Ковалева раньше Яна и предупредить о возможной проблеме, нельзя, чтобы парень пострадал ни за что.
К счастью старосту нахожу у дверей в деканат.
— Привет! — машу ему рукой.
— О! Краснова, — улыбается весьма сдержанно, — привет.
— Давай отойдем в сторонку, поговорить надо.
— Давай, — пожимает плечами.
И когда уединяемся у окна, Денис сразу смягчается, улыбается уже привычнее:
— Надеюсь, у тебя с твоим парнем проблем из-за меня не возникло? Извини, если что. Я же не знал.
— Не за что извиняться. Я как раз переживала, не наговорил ли мой… — тут осекаюсь. Кто он мне? Парень? Да нет, не парень. Но для легенды, — молодой человек тебе лишнего.
— Все нормально, Ев. Ничего такого, чего бы моя нежная натура не перенесла, — подмигивает. — Так что, все в порядке.
— Точно?
— Абсолютно.
— Это хорошо, — и незаметно выдыхаю. — А встретиться не просил?
— Расслабься, твой крутой чувак довольно тактично мне объяснил, что ты девушка занятая. Он объяснил, я понял. Ревнивый, да?
— Очень.
— Сочувствую, — усмехается, — но его понимаю. Я бы так же ревновал.
В этот момент раздается звонок, и мы отправляемся на семинар. Хочется верить, что Ян действительно обойдется разговором, а вся эта утренняя бравада была исключительно для моих ушей.
За контрольными и лекциями даже не заметила, как время пролетело, очнулась, когда прозвенел финальный звонок на сегодня. И первым делом поспешила к таксофону, чтобы поговорить с сестрой. Оля ответила таким же бодрым голосом. А у меня опять защемило сердце.
Пора признать, как бы погано самой от себя не было, я не могу сказать Яну «нет», не могу встать и уйти от него. И по-прежнему на одной чаше весов любовь к сестре, негодующая совесть, стыд, а на другой — влечение к Игнашевскому, мучительное желание быть с ним, чувствовать его. Еще эта поездка. Что она мне даст? Только новую порцию душевной боли. Ян собрался меня завоевывать, черт побери. И почему-то я уверена, с этой задачей он справится довольно легко. Однако финал будет один — мы расстанемся все равно. Иного не дано. Вот она — желанная месть. Только кому в итоге отомстила-то?
