Затем забрав с собой пленных, пришельцы двинулись по дну ущелья, которое вскоре пошло под уклон. Девушке сперва показалось, что перед ней возникла бездонная яма, а, приглядевшись повнимательней, она увидела внизу долину, поросшую лесом, куда они и спускались. Внизу царила кромешная тьма. Когда наконец поднялось солнце, оказалось, что идут они по широкой, плотно утрамбованной тропе среди огромных деревьев. Почва была необыкновенно сухая для африканского леса, а растительность менее буйная, чем та, которую Берта Кирчер привыкла видеть в джунглях. Не было здесь ни затхлого запаха гниющих растений, ни мелких насекомых, характерных для влажных мест.
С восходом солнца джунгли ожили. В вышине перебранивались бесчисленные обезьяны, с ветки на ветку перелетали птицы с хриплыми голосами и ярким оперением. Девушка заметила, что люди то и дело пугливо посматривали на пернатых. Особенно запомнился ей случай, когда попугай подлетал к следовавшему за ней человеку крепкого телосложения, а тот упал на колени, закрыл лицо руками и ударился лбом о землю. Остальные, глядя на него, нервно засмеялись. Человек посмотрел вверх, увидел, что птица улетела, встал и пошел дальше. Рядом с Бертой Кирчер оказался лейтенант, покалеченный львом. Он уже был в состоянии передвигаться, хотя сильно ослабел от потрясения и потери крови.
– Неплохо меня отделали? – криво усмехнулся он, демонстрируя кровавые раны.
– Боже мой! – воскликнула девушка. – Вам больно?
– Так себе, – ответил он, – но я ослаб, как ребенок. Что это за люди?
– Не знаю, – сказала девушка, – но на вид они очень странные.
– Вы когда-нибудь посещали клинику для душевнобольных? – неожиданно спросил лейтенант.
Девушка мгновенно все поняла. В глазах ее появилось выражение ужаса.
– Вы правы! – вскричала она.
– У каждого из них на ухе клеймо, – проговорил Олдуик. – Глазное яблоко белое, волосы растут прямо от бровей, лба почти нет. Посадка головы, форма черепа и поведение – все говорит о том, что это – безумцы.
Девушка вздрогнула.
– И уже совсем ненормально то, что они боятся попугаев и совершенно не боятся львов, – продолжал лейтенант.
– Верно, – согласилась девушка. – А вы заметили, что птицы относятся к ним как бы свысока? Кстати, на каком языке разговаривают эти люди?
– Понятия не имею.
– Иногда мне кажется, что я вот-вот начну их понимать. Где-то я вроде бы уже слышала их язык, или же это просто знакомое сочетание случайных звуков.
– Вряд ли вам доводилось слышать этот язык раньше, – сказал летчик. – Они живут в долине несколько веков, и, даже если им удалось сохранить язык своих предков в первоначальном виде, что сомнительно, на нем больше никто в мире не говорит.
Через некоторое время группа остановилась утолить жажду из ручья. Пленникам также разрешили попить воды. Когда Берта Кирчер и лейтенант Олдуик припали к прохладному ручью, впереди раздался близкий грозный рев льва, на который тут же откликнулись звери из отряда людей, нетерпеливо забегавшие взад-вперед, держась, впрочем, за спинами хозяев. Мужчины выхватили из ножен сабли – оружие, удивившее Тарзана, а теперь и лейтенанта, и крепче сжали в руках копья. Группа двинулась вперед, и вскоре на тропе появился черный лев гигантских размеров. Лейтенанту и Берте Кирчер показалось, что это тот самый зверь, с которым они столкнулись у самолета и от которого их спас Тарзан. Но они ошиблись, хотя сходство действительно было поразительное.
Черный Нума встал посреди тропы, размахивая хвостом и устрашающе рыча. Мужчины попытались натравить на него своих зверей, но те скулили, не желая нападать. Осознав свое превосходство, Нума-пришелец вытянул хвост трубой и ринулся вперед. Кое-кто из львов нерешительно попытался преградить ему путь, но с таким же успехом они могли лечь на рельсы перед поездом-экспрессом – зверь отбросил их в сторону и прыгнул на человека. В воздухе засвистели копья. Два копья вонзились в туловище льва, но лишь разъярили его. Нума схватил намеченную жертву за плечо и через мгновение скрылся в густой растительности, унося добычу в зубах.
Все произошло столь стремительно, что строй маленького отряда даже не рассыпался, бежать было просто некуда. О погоне никто не подумал, мужчины лишь подозвали разбежавшихся львов и возобновили движение.
– Судя по их поведению, – заметил Олдуик, – для них это обычное явление.
– Да, – согласилась девушка. – Они, кажется, не удивлены, не огорчены и очевидно считают, что так и должно быть.
– Я думал, – сказал лейтенант, – что львы на территории вамабо – самые свирепые из всех существующих, но они просто кошки по сравнению с этим чудовищем. Вы когда-нибудь видели столь стремительное и жестокое нападение?
Некоторое время, идя рядом, они обсуждали эту тему, пока тропа, по которой они шли, не вывела их к городу, обнесенному крепостной стеной. Девушка и лейтенант не могли скрыть своего удивления.
– Да ведь эта стена – профессиональная инженерная работа! – воскликнул Олдуик.
– А взгляните на купола и минареты, – добавила девушка. – Там, за стеной, должны жить цивилизованные люди. Может, нам повезло?
Лейтенант пожал плечами.
– Хотелось бы надеяться, – пробормотал он, – хотя я не очень доверяю людям, разгуливающим со львами и боящихся попугаев. Неспроста все это.
Отряд пересек поле, подошел к воротам, на стук конвоира ворота распахнулись, и перед путешественниками возникла узкая улица, словно продолжавшая лесную тропу. По обе стороны лепились здания, выходящие фасадами на улицу, терявшуюся из виду. Дома были двухэтажные, причем верхние этажи выдвигались вперед футов на десять и нависали над проезжей частью. Подпирающие второй этаж колонны и арки образовывали сводчатую галерею.
Улицы не были вымощены, зато тротуары под галереями оказались выложенными резными каменными плитами разной конфигурации и величины, отлично пригнанными друг к другу без скрепляющего раствора. Посреди тротуара виднелось отчетливое углубление, протоптанное в течение многих веков бесчисленными поколениями жителей, что свидетельствовало о древности города.
В столь ранний час прохожих оказалось совсем немного, и они ничем не отличались от конвоиров, сопровождающих пленников. Сперва им встречались одни мужчины, а ближе к центру они увидели голых ребятишек, игравших в мягкой пыли на дороге. При виде пленников жители не скрывали своего удивления, подходили и задавали вопросы конвоирам. Те не обращали на прохожих никакого внимания.
– Эх, знать бы их кошмарный язык! – воскликнул лейтенант.
– Да, – согласилась девушка. – Я бы спросила, что они намерены с нами делать.
– Вот именно. Я сам ломаю над этим голову.
– Не нравятся мне их подпиленные клыки, – вздохнула Берта Кирчер. – Невольно закрадывается мысль о людоедстве.
– И вы верите в это? Но белые ведь не бывают каннибалами.
