Я схватила со стола ложку и бросилась к ней. Никто не возражал.
- Дай сюда ногу! – прошептала я. Погнутая ложка отлетела в сторону.
- Еще ложку! – попросила я. Слуга пожал плечами. И подал мне еще одну ложку.
- Сиди на месте, ондатра тоскливая! – прошипела я.
- Я сама! – гордо произнесла Изабо, пытаясь отодвинуть меня.
– Где же этот добрый волшебник, который дал тебе смелость? – я нехорошо посмотрела на нее.
Через десять минут в зале лежала груда сломанных ложек. Рядом – куча сломанных вилок. У меня в складках платья прятались отдавленные пальцы рук.
А Изабо нежно улыбалась принцу, цокая хрустальным каблучком.
- Немножко великовата, - нежно проворковала Изабо.
Глава пятнадцатая. Браслет твоей матери!Три участницы со слезами на глазах покидали отбор. Они просто не понимали своего счастья. Никто не знал, что королевский отбор проклят. И даже догадаться не мог.
Я посмотрела на Рауля. Он не хотел отбора. Он знал, что отбор проклят. И в этом замешана любовь. «Принц хочет, чтобы участницы его ненавидели!»,- вспомнила я слова.
- И их осталось шесть! Шесть счастливиц! О, это такой волнительный отбор! - слышался голос Ангуса. – Еще немного и … финал!
Все расходились. Я тоже собиралась разойтись. Но меня поймали за руку.
- Подожди, пожалуйста, - послышался голос Рауля. Он легонько сжал мои пальцы. Я остановилась.
Волшебные звезды продолжали таять. В зале не осталось никого, кроме нас.
- Потанцуй с мной, - прошептал голос мне на ухо.
- А что мне за это будет? – шепотом ответила я.
Мне хотелось уйти и остаться одновременно. Я не знаю, что такое любовь. Увы, за всю мою долгую жизнь, я ни разу ее не встретила.
- Хомячок пройдет в финал, - ответили мне. Принц развернул меня к себе. Не люблю розы, люблю корицу. А вместе они создают странный запах, которого нет ни у кого.
Я раньше не принюхивалась к мужчинам. Не носками и ладно. Говорят, что деньги – не пахнут. Но мужчины для меня пахли деньгами.
- Ждешь, когда платье превратится в воспоминание? – спросила я, нарушая тишину. Мы двигались медленно, плавно под тихую музыку.
Я танцевала, думая о своем. Мне сложно было понять, что я чувствую.
Пальцы принца скользнули по моему подбородку. Он запрокинул мою голову. И прижался губами к моим губам.
- В замке всегда есть глаза и уши, - прошептал принц. – А мы должны поддерживать иллюзию пылкой и страстной любви.
Мою голову запрокинули. Поцелуй стал страстным и настойчивым. На мгновенье мне хотелось убить его за вероломство.
Мы целовались так страстно, что где-то «любители подслушивать и подглядывать» уже перебирали в уме список своих любовников и любовниц. Потому что еще немного и они пригодятся!
Принц оторвался от моих губ и замер.
Я могла видеть его - его глаза были такими глубокими и нежными. Мое сердце отозвалось горькой насмешкой. Его губы были так близко. Я могла прикоснуться к ним в любой момент. Мне даже казалось, он ждал.
Я почувствовала, как он сжал меня в объятиях так крепко, как только мог.
- Даже я не верю в твою любовь, - послышался его шепот.
- Я не верю в твою, – бессердечно ответила я. «В меня не верят!», - всхлипнула моя старушка-любовь.
Раньше я спокойно играла в эту игру сотни раз. Умела мастерски строить глазки и девственность. Дарила поцелуи и надежду. Очаровывала, сводила с ума, играла с чувствами.
Я всегда была кем-то другим. То бедной Золушкой, то наивной Русалочкой, то Спящей Красавицей. Со спящей красавицей было сложнее всего. Один заграничный принц возомнил себя ночным комаром. И тыкать хоботком мог только спящую жертву. Стоило подать признак жизни, как комар улетал на другую часть кровати. Однажды я не выдержала и забила его газеткой. Комару - комариная смерть!
- Мне кажется, что такие женщины, как ты не способны любить, - послышался шепот принца. Мы кружились по залу.
- Такие мужчины, как ты не способны любить, - ответила я, делая шаг назад. Я вращалась под его рукой. Платье рассыпалось звездами.
- Знаешь, если бы не проклятие отбора, я бы остановил его прямо сейчас, - произнес Рауль. Мы остановились. – Я бы выбрал тебя.
- Если бы я пришла за тушкой принца, а не за деньгами. Я бы подумала, - с улыбкой ответила я.
Мы продолжали танцевать в темноте. Мое платье начало таять. Ткань становилась полупрозрачной, но меня не отпускали.
- Ваше высочество, я бы в отместку подарила вам штаны-иллюзию, - усмехнулась я. – Чтобы «ваше высочество» слегка «высочество» из штанов. Зачем вы ставите меня в неловкое положение? Я не собираюсь танцевать до того момента, пока в ваших штанах поднимется восстание.
- Если так, то вам придется подавлять его своими силами, - вернули мне мою дерзость.
- Может, вы сами как-нибудь задушите мятежника? – закусила я губу. Смех душил меня. Я отворачивалась, пряча улыбку.
- Обожаю, когда ты мне дерзишь. И ведь знаешь, что я не прощаю. И все равно дерзишь, - улыбался принц, прижав к себе.
- Это я так кокетничаю, - постанывала от смеха я. Смех разрядил эту напряженную обстановку. Да, давно я не встречала мужчину, с которым можно посмеяться. Настолько давно, что никогда.
- Я провожу тебя до покоев, - прошептал Рауль. Он улыбался. Я смотрела на свое исчезающее платье и целомудренные панталоны.
- Как у моей бабушки, - простонал принц, изучая мое прикрытие. – А где изящные кружевные трусики?
- Я называю мои панталоны тренажером для мужской фантазии, - улыбнулась я. Мы шли по коридору. И я ничуть не стеснялась. Когда мы миновали поворот, меня украдкой взяли за руку.
Я промолчала. Лишь бросила мимолетный взгляд. Мои пальчики собрали в своей руке и украдкой погладили. Я вспоминала тот страстный поцелуй, который еще немного и перетек бы во что-то интригующее.
- А вот это уже дерзость, - усмехнулась я, глядя на свою руку в его руке. – Ах, вы меня смущаете. Сейчас упаду в обморок!
Рауль смеялся, слегка сжимая мои пальцы. Я улыбалась. Мои пальцы отпустили, дверь закрылась.
Щеки горели настолько, что я подошла к зеркалу. Приложив руки к щекам, я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Вот зачем я это делаю? Изабо я и так бы протащила в финал!
«Мятежник в штанах!», - вспомнила я, смеясь и закрывая глаза. Принц – просто прелестен. У него прелестно отвратительный характер.
- Прекрати, - выдохнула я себе. Мой гордый взгляд отразился в зеркале. – Все равно королевой станешь не ты. Так что … Мне показалось, что я начинаю ненавидеть Изабо. Если раньше я испытывала раздражение, то сейчас к горлу подступала ненависть.
