Книга Флирт в Севилье - Чингиз Абдуллаев

Дронго направился к номеру коммерческого директора. Он неуспел поднять руку, как дверь открылась и Рута Юльевна вышла из номера. Онабыла одета в бежевый брючный костюм, в руках держала золотистую сумочку. Такогоже цвета обувь подчеркивала ее элегантность. Кажется, Вейцманн, машинальноотметил Дронго. Запах ее агрессивного парфюма ударил в ноздри.

Рута Юльевна была не одна. Рядом, улыбаясь, стоял ПаблоГарсиа в белом костюме с бабочкой, похожий на счастливого метрдотеля.

— Добрый вечер, сеньор, — радостно взмахнул онруками, — вы еще не готовы? Идите быстрее переодеваться. Сегодня к ужинуприедут наши американские и французские друзья. Они уже слышали про нашутрагедию и очень заинтересовались ею. Я бы даже сказал, что смерть сеньорыОмельченко сделает еще больше рекламы. Нет, я не хотел, чтобы она умерла.Сеньора Лилия была прекрасным человеком. Но в нашей жизни все идет черезрекламу. Даже смерть гримера делает нас интереснее в глазах других людей.

Дронго взглянул на Руту Юльевну.

— Вы хотели меня о чем-то спросить? —поинтересовалась она.

— Нет, — ответил Дронго, — ничегоконкретного.

Он повернулся и пошел к своему номеру. Быстро приняв душ ипереодевшись в вечерний костюм, он спустился в ресторан, где уже собралосьбольше двадцати гостей и приглашенных.

Ингрид оказалась за столом рядом с ним. Сегодня она была вдругом платье и сменила также сумочку и обувь. Дронго подумал, что Лена былаотчасти права. Конечно, Ингрид одевалась гораздо лучше остальных. Сегодня наней были узкая черная юбка и красная блузка, простроченная корсетными линиями,так модными в этом году. Обувь и сумка были черные.

Дронго обратил внимание, что это была местная фирма «Прада».Очевидно, Ингрид подобрала себе аксессуары в бутике, находившемся в самомотеле.

— Ты сегодня хорошо выглядишь, — заметил Дронго.

Она холодно взглянула на него.

— Ты опять ходил к Лене?

— Мне нужно было уточнить кое-какие детали. А откуда тызнаешь?

— От Медниса. Он спустился вниз и пожаловался на тебяБалодису. Я слышала, что они говорили. Кажется, ты начинаешь их раздражать.

— По-моему, Балодис всех раздражает, — возразилДронго, глядя в его сторону. Ионас опять был немного навеселе и поэтомустарательно прятался от Руты Юльевны.

За столом рядом с Ингрид оказался уже знакомый молодойфотограф, который принялся бешено ухаживать за своей соседкой, нашептывая ей наухо комплименты. Он рассказывал ей о готовящемся завтра пикнике на природе иторжественном ужине, которым должна завершиться их работа. Примерно час спустя,она взглянула на Дронго.

— Почему ты так спокоен? — поинтересоваласьИнгрид. — Ведь он ухаживает за мной у тебя на глазах.

— А что я должен делать? — поинтересовалсяДронго. — Набить ему морду? Или выйти с тобой из-за стола. Мне кажется,что в таких случаях самое нормальное дать женщине самой выбрать, кого именноона предпочитает. Если тебе интересно с ним разговаривать, то можешь продолжатьсидеть ко мне спиной. А если нет, значит, повернешься ко мне. Я думаю, этоправильно.

— Ты всегда так равнодушен? — нахмурилась она.

— Это не равнодушие. Я просто предоставляю право выбораженщине. Дерутся только из-за любимой женщины. Но если она не хочет быть моейлюбимой, зачем мне влезать в споры из-за нее? Разве я не прав?

— Ты эгоист, — сказала она, чуть подумав.

— Возможно, — согласился Дронго.

Но после этой перепалки она больше не смотрела в сторонуфранцузского фотографа, несмотря на его отчаянные усилия вновь привлечь еевнимание.

Ужин закончился в двенадцатом часу. Все помнили, что в тричаса утра или ночи, кому как больше нравится, группа должна была выехать изотеля на утренние съемки.

До выезда оставалось не так много времени. Гарсиа решилостаться в отеле, чтобы подготовиться к утренним съемкам. Все расходились довольныедруг другом.

Рута Юльевна сидела с французским продюсером проекта, и былозаметно, что их разговор только начался. Ингрид нетерпеливо дернула Дронго зарукав.

— У нас есть три часа, — сказала она, глядя ему вглаза, — кажется, мы можем подняться ко мне или к тебе.

— По всему отелю сейчас работают камеры, —напомнил Дронго, — нас могут увидеть. Я не хочу тебя компрометировать.

— Ничего, — улыбнулась она, — мне будетприятно. Здесь уже все друг друга настолько скомпрометировали, что дальшенекуда. Круминьша уличили в приеме наркотиков, Балодис не просыхает отпьянства. Про Руту я не говорю. Лена с Эугеном тоже не ангелы. Я думаю, чтоГарсиа больше не будет принимать группы из Латвии.

— Надеюсь, что ты ошибаешься.

Дронго пошел за ней и увидел, что фотограф делает емуотчаянные жесты.

— Подожди, — сказал Дронго, — сейчас явернусь.

Он повернулся и подошел к молодому человеку.

— Вы говорите по-английски? — спросил егофотограф.

— Говорю, — кивнул Дронго.

— Извините, что я вас позвал. Меня зовут Анри. Вы старшеменя и гораздо опытнее. Скажите, как вам удается нравиться молодым женщинам? Высказали ей во время обеда несколько слов, и она потеряла ко мне всякий интерес.Я не обижусь, только скажите, что именно вы ей говорили?

— Никакого секрета, Анри. Я сказал, что обычно даюженщине самой выбирать — с кем она хочет быть. На женщину нельзя давить, ее ненужно обманывать, притворяться, угодничать. Нужно только попросить ее сделатьверный выбор. И она, как правило, этот выбор делает.