Книга Все случилось на Джеллико-роуд - Мелина Марчетта

В последний день каникул Сантанджело передает через кадетов: у него есть то, что мне нужно. Я невольно задаюсь вопросом: с чего бы это Сантанджело знает, что мне нужно, когда даже я не знаю? И не приведет ли получение желаемого к еще большей путанице?

– Это уловка, – говорит Раффи. – Он просто хочет поговорить о клубе и думает, что территориальные войны окончены, раз вы с Григгсом сосались. Давай не пойдем.

Но она не смотрит мне в глаза, и я знаю, Раффи боится, что любые сведения о Веббе могут изменить для меня все.

– Я пойду, – прямо и решительно заявляю я. Но мой голос звучит почти умоляюще, когда я добавляю: – Ты со мной?

Сантанджело договаривается встретиться в клубе скаутов, но у скаутов у самих собрание, так что мы идем на ступеньки водонапорной башни в центре города. Я начинаю понимать, почему ему и всем горожанам так нужен клуб.

Мы с Раффи берем с собой Джессу, потому что не все еще вернулись с каникул. Пока мы ждем Сантанджело, я рассказываю им о ребятах и рукописи Ханны. Я пытаюсь расположить события по порядку, и временами повествование идет плохо, но мои слушательницы зачарованы рассказом. Джесса заставляет меня дважды повторить историю о мальчике, который приехал на выручку к героям на краденом велосипеде.

– Он пролез через заднее пассажирское окно верхней машины, – объясняю я, – и первой, кого он обнаружил, была Нани. Только Нани отказывалась двигаться с места. Она словно окаменела, и он умоляет ее вылезти, но она отказывается. Двое других, Тейт и Вебб, уговаривают ее: «Давай, Нани, ну пожалуйста!» Они уже почувствовали запах бензина и испугались, что машины взорвутся. Тогда Нани наклоняется и шепчет что-то на ухо мальчику, который приехал на краденом велосипеде. Тейт и Вебб потом говорили, что на его лице отразился ужас и они заплакали. Они подумали, что Нани попросила оставить ее здесь умирать. Так вот, он начал с них. Сначала Тейт, затем Вебб. Он вытаскивает их, сажает под деревом и берет с них обещание, что они не двинутся с места. Тогда, говорит он, ему, может, удастся убедить Нани выбраться. Через пять минут он возвращается с Нани, укладывает ее рядом с братом и велит Веббу не сводить с нее глаз. Они спрашивают, куда он собрался, но мальчик не отвечает. Он еще четыре раза забирается в машины и выносит тела мамы, папы и сестренки Тейт, а потом отца Вебба и Нани. Он относит их на другую сторону дороги.

– А как же мама Нани и Вебба? – спрашивает Джесса.

Я качаю головой. Эту часть истории я рассказывать не хочу.

– Так вот, – продолжаю я, – не проходит и двух минут, как машины взрываются.

– Он мог погибнуть! – чуть слышно говорит Джесса.

Я киваю.

– И он это знал, но всю жизнь с ним обращались, как с мусором, так что он и сам поверил в это. Он никогда не делал ничего полезного, и никто никогда не говорил о нем хорошего. Но в ту ночь на Джеллико-роуд он будто переродился. Жизни, которые он спас, подарили ему смысл, и он полюбил этих ребят больше всего на свете.

– А где продолжение истории? – спрашивает Раффи.

– Я оставила рукопись на полу в доме Ханны, и Бригадир украл ее.

– Почему?

Я пожимаю плечами, но Джесса не в состоянии держать язык за зубами.

– Потому что он серийный убийца!

Раффи недовольна.

– Только не говори этого, когда придет Чез. Из-за тебя все семейство Сантанджело живет в страхе, Джесса. Хватит уже про убийцу, – твердо говорит она.

– Думаешь, они существовали? Эти люди из книги Ханны? – интересуется Джесса.

– Думаю, да, – отвечаю я. Впервые признаюсь в этом вслух.

– Почему нельзя просто забрать второю половину рукописи? – спрашивает Джесса.

– Как? Постучаться в палатку и сказать: «Эй, помните меня? Я кинула в вас раскладушкой, а теперь пришла за рукописью»?

– По словам Терезы и того мальчика, с которым она гуляет, Бригадира не было здесь на каникулах. Он вернется только завтра.

– И откуда Тереза это знает? – удивляется Раффи.

– Тереза встречается с одним из кадетов. Они вместе «гуляют», – терпеливо объясняю я.

– Кадеты – наши враги, – возражает Раффи. – Мы не должны заводить с ними отношений.

Я киваю.

– Хотя весь город сплетничает о том, как вы с Григгсом…

– Ну хватит, – не выдерживаю я. – Это был единичный случай.

– Что единичный случай? – спрашивает Сантанджело, подходя к нам.

Раффи смотрит на меня, понимая, что я разозлюсь, если она еще раз об этом упомянет.

– Ничего, – бормочет она.

Джесса уже умчалась с сестрой Сантанджело, Тилли, и мы втроем остаемся неловко ходить вокруг да около, пока Раффи не протягивает руку.

– Что у тебя? – говорит она ему.

– Это не касается территориальной войны.

Раффи все еще протягивает руку, а вот я – нет. Но Сантанджело смотрит на меня. Затем он нехотя отдает конверт.

– Там фотография, – объясняет он. – Я добыл ее в полицейском участке.

Фотография, которую мне так хочется увидеть, хотя я знаю, что, когда это произойдет, какая-то частичка моей души непременно умрет.

– Да ладно, что такого случится, если ты посмотришь? – не понимает Сантанджело.

Я смотрю, как Джесса и Тилли беззаботно раскачиваются на лестнице на стене водонапорной башни, напоминая обезьянок.

– Осторожнее там, – кричит им Сантанджело.

Я не сразу нахожу в себе силы заговорить.

– Если я посмотрю на фото и увижу, что тот, кто на ней, выглядит в точности как я, это будет значить, что он мой отец, а если это мальчик, который пропал восемнадцать лет назад, это значит, что мой отец мертв. А я никогда так не думала. Никогда.