Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Оказаться ослепленным идеологией очень легко. В данном случае сильная вера в могущество рыночных сил не позволила чиновникам администрации увидеть, что рынок не может быть свободным, когда отсутствует государство, которое обеспечивает базовые правила конкуренции, и тем более когда полевые командиры, вожди кланов и просто обыкновенные бандиты могут навязывать свою волю населению силой оружия. Но это отнюдь не только проблема капиталистического мировоззрения. Идеологической слепоте подвержены люди разных идеологических ориентаций, она поражает способность суждения по всему политическому спектру. Так, антикапиталистическая идеология не дает многим левым увидеть пользу анализа рентабельности, и из-за этого движение за охрану окружающей среды очень долго отвергало рыночные подходы к решению экологических проблем, такие, например, как система торговли квотами на выброс парниковых газов.
Идеологии и предубеждения суть линзы и фильтры. С их помощью легче увидеть и понять определенные вещи — и труднее увидеть и понять другие. Если вы убеждены, что атмосфера поддержки в семье принципиально важна для здорового развития ребенка, вы без труда найдете примеры состоявшихся личностей, чьи родители были щедры на похвалу и скупы на критику. Однако вы, скорее всего, не заметите нарциссов, выросших в таких семьях, или счастливых и успешных людей, родители которых редко их хвалили, зато часто придирались.
Идеологическая слепота — только один из источников туннельного зрения. Сама суть предубеждений в том, что одни вещи (свет в конце туннеля) они делают более заметными за счет остальных. Мы видим людей, поступки, события в узкой перспективе — через узкую замочную скважину. Какой бы масштаб или уровень анализа мы ни выбрали, наш доступ к информации о внешнем мире всегда имеет пределы. Эти пределы начинаются с того простого факта, что наши глаза расположены не по бокам головы, а спереди — и потому мир вокруг виден нам примерно лишь на 180 из 360°, а в фокус нашего внимания и вовсе попадает только 1/30 этого обзора*. Назовем это ограничением № 1.
Следующее ограничение — наша способность удерживать в сознании одновременно только от пяти до девяти отдельных фрагментов информации [3]. Если вы попытаетесь подумать сразу о большем числе предметов, от чего-то придется отказаться. Если вы сфокусируетесь на десятом фрагменте, второй, пятый или какой-то другой просто выпадет за пределы памяти и вашего сознательного внимания. Пределы нашего внимания составляют ограничение № 2.
Более того, видимое нами — это производное линз, идеологических или каких-то еще, использование которых диктует наша текущая задача или которые мы получаем от кого-то другого. Линзы, через которые мы смотрим на мир, составляют ограничение № 3. В третьей главе мы говорили о фрейминге и отмечали, что формулировка вопроса обычно задает контекст рассуждения. Например, когда людей просят сравнить два метода лечения и показывают коэффициенты смертности при каждом них, то они сравнивают эти коэффициенты, не задумываясь, как выглядели бы те же самые методы лечения, если сопоставлять коэффициенты выживаемости. Вспомните, что даже опытные врачи, выбирающие между операцией и лучевой терапией для раковых больных, попали под влияние этого фрейминг-эффекта.
Наконец, мир не всегда играет честно: одну информацию он высвечивает, другую уводит в тень. И это еще одно ограничение того, что мы видим и о чем думаем. В итоге более доступная информация часто является лишь малой долей той, что необходима, и притом долей нерепрезентативной, искажающей реальную картину событий. Тот, кто мудрее, понимает, что наиболее доступная информация редко бывает лучшим руководством к эффективному действию, и поэтому выполняет несколько простых действий, позволяющих ему сформировать более полную картину.
Два ума, один мозг
Вы приехали в отпуск в Швейцарию и узнаете, что температура вечером будет 19 °C. Что надеть — куртку или свитер? Если вы выросли в стране, использующей шкалу Цельсия, вы сразу же знаете ответ на свой вопрос, потому что знакомы с соответствующим цифрам ощущением. Но если, как большинство американцев, вы выросли со шкалой Фаренгейта, вам придется произвести небольшую калькуляцию («умножить 19 на 9/5 и прибавить 32»), чтобы получить 69°, смысл которых вы понимаете.
Этот пример говорит о том, что люди мыслят двумя разными способами. По большей части мыслительный процесс происходит быстро и автоматически и в основном опирается на ассоциации. Если человек вырос в стране, где используется шкала Цельсия, он приучается соотносить разные цифры с соответствующими атмосферными условиями. Он «просто знает», нужно или нет запастись дополнительной одеждой, если температура 19 °C. Этот процесс, разворачивающийся без участия сознания, часто называют «интуитивным» или «рефлекторным» мышлением.
Мышление, которым заняты люди, переводящие незнакомые значения по Цельсию в знакомые по Фаренгейту, — совсем другого свойства. Это мышление более медленное и взвешенное и часто сводится к выполнению определенных правил («умножить 19 на…» и т. д.). Его обычно называют «рациональным» или «рефлексивным».
Иногда рациональный ум берет руководство на себя. Когда вы готовитесь к перелету и видите газетный заголовок об урагане, который, по прогнозам, должен пронестись над Средним Западом, ваша первая мысль: «Надеюсь, мы полетим не над Канзасом». Однако после спокойного и сознательного размышления вы понимаете, что ваш страх никак не связан с известной статистикой или воспоминаниями о местах, ставших жертвой недавних или особенно крупных торнадо. Скорее он возник из живого «воспоминания» о торнадо, который унес Дороти и ее маленького песика Тото в страну Оз.
В других случаях всем распоряжается интуитивный ум. Если вы бейсбольный болельщик, вы знаете, конечно, что ваши комментарии о потенциальном ноу-хиттере по ходу действия не должны повлиять на получение командой противника хита или нет. Но вы не можете справиться с суеверным чувством, что именно так и произойдет, и, по бейсбольной традиции, избегаете упоминания о нулях на табло (ни хитов, ни ранов), по крайней мере когда питчер вашей команды разделывается с противником**. Или когда вы пришли на школьный спектакль к дочке и скрещиваете пальцы перед тем, как она должна вступить со своими репликами, — вы поддаетесь магическим ассоциациям, порождаемым интуитивным умом.
Мудрость не требует, чтобы мы вовсе перестали идти на поводу нерациональных импульсов и впечатлений. Но она требует определенного понимания, как взаимодействуют между собой два наших «ума». Особенно необходимо осознавать, что интуитивные впечатления базируются исключительно на том, какая информация попадается нам под руку. Наш интуитивный ум не обращает внимания на то, что доступная ему информация может быть неполной или ложной, — для этого нужно начать рассуждать. Чтобы преодолеть это ограничение, мы должны выработать умственные навыки (а также процедуры сбора данных), которые позволят шире взглянуть на ситуацию и дадут доступ к необходимой дополнительной информации. Функция рационального ума — выяснить, есть ли еще важная информация, которая не доступна, не видна или не была нами учтена, — говоря словами, знакомыми поклонникам Шерлока Холмса, обратить внимание на то, что собака не залаяла (тем самым выявив, что преступник был кем-то из знакомых). Быть мудрым означает, в частности, смириться с этой необходимостью и всегда искать то, что спрятано, не удовлетворяясь взглядом на мир сквозь замочную скважину или единственную искажающую линзу.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
