Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
– Ну, не художник, не дистрофик, не придурок?
– Нет. Токарь. Здоровенный. Ничего такой, – утешила ребенка Таня.
– Хоть не стыдно будет, если его в школу вызовут, – пробормотал Вадька, засыпая.
– Юлик, – прошептала Людмила Валерьевна, чутко прислушиваясь к тому, что делалось в соседней комнате. – Как она тебе?
– Ничего, – буркнул супруг, заматываясь в одеяло. – Спи. Какая разница, как она мне, если она уже беременна от Аркашки?
– А ее сестра мне понравилась больше, – задумчиво произнесла Люсенька. – Она более приспособленная к нынешней жизни.
– А по-моему, она хабалка. Такая, знаешь, торгашка, которая все в этой жизни успела, потому что лучше толкалась локтями. Вот эта девочка иная.
– Юлик, мы с тобой тоже оба не такие, и что нам это дало? Живем на копейки, на море не съездить, путевки от профсоюза теперь не дают. Мы, помнишь, хотели на старости лет в Париж? И что? Хабалка эта как раз съездит. И нас бы, кстати, свозила. А вот эта девица даже тарелку за собой сегодня не помыла. И вещи не разобрала. У нее же там все мятое будет. Ее мешки весь коридор перегородили. Интересно, они хоть на ночь затащили их в комнату?
– Люся, спи, пожалуйста! Тебе что, делать больше нечего, как среди ночи обсуждать чужие мешки?
– Не о мешках речь. Не примитивизируй. – Людмила Валерьевна тревожно вытянула шею и прислушалась.
– Ты чего там услышать хочешь? – развеселился муж. – Думаешь, будут звать нас на помощь? Или боишься проспать момент, когда твоему великовозрастному сыну понадобится материнский наказ?
– Да там тишина. И мне это не нравится!
– Люся, во всем доме тишина. Народ спит давно, одна ты уши греешь.
– Какой ты нечуткий, Юлик! А если они стесняются нас? Может, нам с тобой перед сном на час ходить гулять? А что? – Люсенька оживилась. – Будем их заранее предупреждать, мол, уходим на час-полтора гулять, ключи не берем, боимся потерять. Чтобы они не переживали, что мы не вовремя вернемся. У молодых должны быть нормальные условия для личной жизни. А то мы так без внуков останемся…
– Да уж, – язвительно заметил Юлик. – Вот уж это нам точно не грозит. А начнешь создавать условия, они тебе тройню настрогают. Не собираюсь я по ночам сугробы месить. Люся, мне на работу завтра! Аркадий – взрослый мужик. Он замечательно во всем разберется сам. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – отозвалась супруга.
В том, что Аркадий разберется сам, она не сомневалась.
С раннего детства из Аркаши безуспешно пытались вырастить интеллигентного мальчика.
– Учись, иначе вместо института попадешь в ПТУ, – злился отец, расписываясь в дневнике, пестрящем тройками.
Аркаша не хотел ни в какой институт. Туда ходили только задохлики, которых пэтэушники иногда мутузили во дворе. Он лишь вежливо кивал, поскольку спорить было бесполезно. Отец все равно начнет читать лекцию про гопников, тюрьму и пользу высшего образования. В тюрьму Аркадий не собирался, к гопникам относился с уважением, так как жизнь показывала, что в условиях дворовой среды мозг, спрятанный за очками, ничего не стоит против крепкого кулака. Учеба у Аркаши шла тяжело, зато секция бокса давала уверенность в завтрашнем дне. Даже если придется идти в институт, сдачи он точно даст.
Но семье интеллигентов подобный менталитет был чужд, и папа настоял на секции шахмат.
– Это тоже спорт, – нудил он, волоча вяло упиравшегося сына. – Лучше качать мозг, а не бицепсы.
Аркадий мрачно размышлял о том, что папашу, видимо, мало били, раз он так непродуктивно рассуждает. Но спорить побаивался. На шахматы тоже ходил, хотя и без особой охоты.
Но и этого родителям показалось мало. Ребенком хотелось хвастаться. А чем гордиться, если у него никаких задатков Карпова не обнаружилось?
– Необходимо искать скрытые таланты, – решили на семейном совете, когда Аркаша пошел в четвертый класс, и начали приставать к ребенку с каверзными вопросами: – А чем тебе нравится заниматься? Что у тебя хорошо получается?
Аркаша задумался.
Родители решили, что он взвешивает и сортирует в вихрастой головенке свои разносторонние интересы и успехи. А ребенок тем временем судорожно соображал, что если ответить честно про футбол и бокс, то он рискует надолго остаться без телевизора и мороженого. А если соврать, что он, например, любит читать книги или писать стихи, то остаток жизни, как минимум школьной, придется этим и заниматься. Аркаша почесал затылок и важно сказал:
– Я еще не определился.
– А что тебе больше нравится, – дипломатично поинтересовалась мама, решив ускорить процесс самоопределения, – скрипка или флейта?
Аркаша живо представил себя с флейтой в зубах и смокинге, удирающим от дворовых парней, и выдал единственно верный в данной ситуации вариант:
– Барабан!
Но окончательно вопрос с музыкальной школой закрыли после того, как юный Робертино Лоретти, старательно путая ноты, спел на мотив «Аве Мария» любимую песню советских пионеров «Взвейтесь кострами, синие ночи». Педагог по вокалу тщетно пыталась остановить его на первом куплете, но упрямый Аркадий допел до конца. Чтобы уже наверняка никогда сюда не вернуться.
После этого были художественная школа и поэтический кружок. Нигде отпрыск интеллигентных родителей не продвинулся дальше собеседования, и мама с папой сдались.
После восьмого класса Аркадий пошел в ПТУ, которым его пугали в детстве, а потом токарем на завод. И как выяснилось позднее, только токарь и мог прокормить своих интеллигентных предков, особенно после того, как мамин НИИ вообще закрылся и ее сократили, а отец сидел на копеечной зарплате.
А вот в жены Аркаша хотел непременно фею. Воздушную, наивную и нежную. Заводские девахи, бегавшие за ним веселой гурьбой, его не устраивали.
Фею он подцепил в троллейбусе, возвращаясь со смены. Голубоглазая блондинка с ангельскими кудряшками и скрипичным футляром жалась среди спин толкавшихся сограждан, как роза на навозной куче. Звали блондинку Кариной, а в футляре, как выяснилось много позже, у нее лежало вино. Такой оригинальной подарок она собралась сделать своей гламурной подружке. Карина вообще любила все гламурное, блестящее и оригинальное. Аркадий был достаточно фактурным, чтобы юная Барби немедленно в мечтах примерила на него смокинг, яхту и дом. Он мог стать блестящим и гламурным. Мама всегда говорила ей, что мужчину нужно только пнуть в правильном направлении, а дальше из любой посредственности можно слепить то, что пожелаешь. Карина изображала фею недолго. Сразу после свадьбы она начала закатывать скандалы и истерики, требуя несоразмерных кошельку Аркадия подарков и моральных жертв. Вместо пива полагалось пить вино, вместо гаража надо было ходить с ней в клубы, а на зиму, как выяснилось, требовалась новая шуба.
– Ничего, залетит, родит и образумится, – утешали обалдевшего Аркадия мужики на заводе.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
