Так что, возможно, когда-нибудь ему самому будет дано изведать чувственные наслаждения. Нет, слово “возможно” здесь неуместно. Не возможно, а наверняка. Когда-нибудь он обзаведется любовницей, похожей на эту негритянку, да и любой другой любовницей, какую ему только захочется завести. И тогда во всем опыте, накопленном человечеством, для него не останется неизведанных областей. Он станет первым по-настоящему свободным человеком во всей истории рода человеческого.
А сейчас, при всех его сверхчувственных способностях, он еще не свободен. И нечего обманывать самого себя, делая вид, будто это не так.
Тимоти вернул книги на полки, поставив каждую на ее место.
За час, прошедший с тех пор, как Тимоти покинул сознание Лиланда, он в очередной раз столкнулся с собственной ущербностью, но не спасовал перед нею и — пусть всего лишь на какое-то время — сумел ее подавить. Нет смысла желать того, что пока останется для тебя недоступным. За долгие века, которые ему предстоит провести в обществе инопланетян, он забудет о своей ущербной сексуальности. А когда он вернется в свое тело и вновь почувствует дразнящее, несбыточное желание, человечество, наверное, уже изобретет что-нибудь, способное ему помочь.
Боль и тоска рассеялись, теперь Тимоти дышалось куда легче. Он вспомнил о гладком теле негритянки. Однако боль не вернулась.
Улыбнувшись, он вызвал из памяти адрес последнего “крестного отца”, представил себе его дом, в котором он должен будет завершить свою миссию. На душе у него было сейчас легко. Тимоти уже прошел через самое худшее — по меньшей мере физически. Но, как выяснилось, его последняя жертва приготовила ему самый страшный сюрприз...
Глава 18
По сравнению с другими “крестными отцами”, у которых Тимоти побывал нынешней ночью, Джейкоб Вестхолм жил скромно. Конечно, не совсем скромно по стандартам среднего американца, но с учетом многомиллионного состояния, которое Вест-холм, как и другие “крестные отцы” Братства, сколотил за годы противозаконной деятельности. Его девятикомнатный дом в окрестностях Олбани, под Нью-Йорком, был построен в тюдоровском стиле. Солидная кирпичная кладка, окантованные черным оконные рамы и ставни, стрельчатое окно в гостиной, которое в настоящее время заливал мягкий янтарный свет, струившийся от единственной горящей в комнате лампы.
Тимоти понаблюдал за домом с определенного расстояния, расположившись на улице, застроенной особнячками, подобными тому, в котором жил сам Вестхолм. Дом Вестхолма стоял на участке площадью примерно в три акра, однако достаточно близко от соседних особняков, чтобы у “крестного отца” не возникло необходимости держать целую армию охранников. Тимоти телепатически обыскал округу, улавливая витающие в воздухе мысли, и обнаружил три странных, практически девственно-чистых мозга, какими обладали только прошедшие через лоботомию боевики. Тимоти “вырубил” всех троих, затем пересек улицу, открыл замок чугунных ворот и оказался на участке, принадлежащем Вестхолму.
Подошел к главному входу, проник в дом, закрыл за собой дверь. С кухни донеслись обрывки какой-то беседы. Протянув в нужном направлении мысленные пальцы, он обнаружил дворецкого, уже снявшего ливрею, и шофера в футболке и джинсах. Они мирно потягивали пивко, сидя за кухонным столом. Тимоти столь же мирно отправил их на боковую.
Он обшарил весь дом, однако больше никого не обнаружил. Это означало, что Джейкоба Вестхолма нет дома и Тимоти следовало отправиться на одну из явочных квартир, адреса которых он извлек из сознания седовласого джентльмена в штате Айова. За одним из этих адресов скрывался ночной клуб. Два других были ресторанами. Кроме того, он располагал адресом родного брата Джейкоба Вестхолма, и этот, второй, Вестхолм тоже был членом преступной организации. Остальные одиннадцать адресов принадлежали женщинам.
Однако в неожиданной пустоте дома было еще кое-что любопытное и настораживающее. Неужели такой человек, как Вестхолм, довольствуется охраной, состоящей всего из трех постов наружного наблюдения? Разве он не посадил одного-двух боевиков прямо в доме, в порядке, так сказать, последней оборонительной линии? Тимоти просто не мог поверить в то, что Вестхолм подвержен мании преследования в меньшей степени, чем остальные “крестные отцы”, или, если угодно, в том, что он не трясется за свою жизнь, — ведь враги, принадлежащие к некогда могущественным мафиозным кланам, были у них наверняка одни и те же.
Тимоти вплыл в кухню, где, приклонив головы на стол, спали шофер и дворецкий. Одна из жестянок пива свалилась на пол, и густой пивной запах тяжело висел в воздухе. Тимоти решил начать с пожилого, начинающего седеть отлично вышколенного дворецкого. Нырнув ему в сознание, он принялся искать какую-нибудь зацепку, способную подсказать, где находится сейчас хозяин дома.
Через несколько секунд Тимоти выяснил — Вестхолм находится в больнице, куда попал после небольшого кровоизлияния, случившегося как раз нынешним утром.
На мгновение Тимоти захотелось оставить Вестхолма в покое, предоставив болезни самой лишить “крестного отца” памяти, если не жизни. Но он был не вправе полагаться на слепой случай, особенно если учитывать важность миссии Тимоти не только для тысяч наркоманов, но и для него самого. Он почерпнул адрес больницы и ее внешний вид из памяти дворецкого, сосредоточился, закрыл глаза и телепортировался...
Он материализовался рядом со зданием, представляющим собой гигантское сооружение из желтого кирпича и алюминия. Он стоял прямо на пешеходной дорожке с каучуковым покрытием, две полосы которой сами двигались в противоположных направлениях. Тимоти упрекнул себя в безалаберности — до сих пор он не задумывался о возможности материализоваться прямо на глазах у изумленных сограждан, подняв тем самым изрядный переполох, тогда как ему надо было сохранять полную анонимность. В конце концов, он прибыл в общественное заведение, а вовсе не в ту респектабельную глухомань, которую, как правило, избирают для постоянного проживания “крестные отцы”.
Несколько мгновений спустя он уже плыл по главному холлу больницы, не без отвращения вдыхая здешний запах — тошнотворную смесь аромата цветов с дезинфектантами. Он просмотрел больничную книгу в приемном покое и выяснил месторасположение палаты, в которой лежал Вестхолм. Палата находилась на восемнадцатом этаже, однако лифты обслуживались специальными служащими, которые требовали на входе в кабину пропуск, выписываемый в соответствующем бюро. И Тимоти прекрасно понимал, что никогда не получит такого пропуска. Проникнуть в палату к Вестхолму было труднее, чем на прием к президенту Соединенных Штатов.
Пешеходные лестницы в это время суток были закрыты, тяжелые пожарные двери заперты на замок и на цепь. И хотя Тимоти мог бы отпереть эти замки и снять цепи, сделать это бесшумно было невозможно, а привлекать чье-нибудь внимание ему страшно не хотелось.
По больничному плану он выяснил нужное направление и точное расположение палаты Вестхолма (план лежал на журнальном столике в холле для посетителей). Но из холла, по которому беспрестанно сновали врачи и медсестры, нельзя было телепортироваться, не обратив на себя всеобщее внимание. Тимоти отправился в мужской туалет, заперся в кабинке с ее пованивающим аммиаком оборудованием, сосредоточился на расположении необходимой ему палаты и провалился в несуществующую вселенную нуль-транспортировки.
