Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Это ничего, что я тут сижу и всё слышу? Кто у нас тут такой весь из себя доброжелательный, аж мама не горюй? Реально спровадит этот злобный хрюндель меня в монахи. Меня, такого яркого представителя вида хомо эректуса! В смысле, не прямоходящего, а прямостоящего. Приносящего удовлетворение и радость прекрасной половине человечества. Я же в том несчастном монастыре, который рискнёт меня принять в себя, вулкан страстей устрою с торнадами. Ёлкин стон там наступит, американский.
— В клир идоша, всяк сей волею. Иван мой по важнолетию постриг приял. Митря покуда в тяготе головной, мнить за ся не мочен. В монастыре Успенском он и так веледневно живе. Прииде срок и невразумися он, моя воля будет, — отыграл подачу отец.
Мне малость поднадоело обсуждение моей участи в таком стиле, будто меня здесь не стояло. Только открыл рот, чтобы запустить шпильку в адрес зловредного придворного, как разговор уже переключился на другие темы.
Боярин Семён горестно жаловался государю на недород зерновых на его землях:
— Лето выдалось злое. Безгодие. Многажды посевов пожегша суть. Смерды урок не хоче сполняти. Плаче, сами просят хлеба в долг и тяготы свести. Помоги, княже великий, слуге сему верна гобиной и остави выход на грядущее.
— Ми нать выход ордынски в Москву давати. В моих уделах у тя, Семён Фёдорович, лишче овых поместий, — возмутился мой отец, — Аще у тя несть гобины, у коих имати?
— Смерды бунтовать начнут, если им не помочь. Не жмитесь, сделайте доброе дело сейчас, и оно позднее большей прибылью вам вернётся, — решил я присоединиться к дискуссии и вставить свои три копейки.
На некоторое время собеседники замерли, вытаращив на меня глаза. Я им что, Америку сейчас открыл? Простая, как слеза девственницы в сексшопе, правильная мысль.
— Аще зачнётися крамола, боле отщетим казны. Княжич истину рече. Смердам требно пособляти, — согласился со мной государь.
— Несть пособляти… Тягло не хоча сполняти смерды… Разленятся паки лишче…, — наперебой заголосили сотрапезники.
— Зачнётися, аще немощны будем. Смердам угождати станем, важество сея порушим, — недовольно высказался викинг, прожигая меня своим пронизывающим взглядом.
— Купцам приезжим надо наказать, что соль только на хлеб менять будем, пока закрома не наполнятся, — не поленился я снова высунуть язык.
Снова состоялась немая сцена, правда, покороче предыдущей. Старичишка боярин решил поддержать меня, высказавшись, что потребно гостей залётных окоротить, чтобы не вздували цены на рожь и пшеницу. Я тут же влез в разговор и заявил, что заботящийся о благе своей страны правители обычно не ущемляют купцов. Те могут в следующий раз не приехать с товарами. Ко мне теперь посчитал нужным присоединиться боярин с умным лицом и обратил мои слова против князя. Он де не любит магометан. Гости булгарские по этой причине нехотя посещают галицкие пределы. Странно, из истории знал, что князь Юрий Дмитриевич на фоне большинства своих современников блистал многими талантами. Не верилось, что он оказался способен на такие глупые поступки. Стоит быть тут поосторожней с высовыванием языка, а то и сам не заметишь, как во врагах отца окажешься.
— Николиже гостям булгарским не мешал приезжать в кийждо град, в каяждо весь маво княжества. Обаче, боярин Данила, я не стану потакати их настояниям храмы сеи магометански у нас ставити. Иноверие разводити у ся не позволю, — объяснил свою позицию отец, укоризненно глядя на меня.
В принципе, он в этом вопросе был стопроцентно прав. Никому не даётся право лазить по чужим монастырям со своими уставами. Хотя лично меня проблемы разных верований мало терзали сердце. Сколько из-за этого войн по земному шару прокатилась. Сколько людей пострадало.
Возражать боярин Данила не стал и перевёл стрелки на обсуждение событий в окружающем мире. Малолетний князь Московский Василий Васильевич с матерью Софьей Витовтовной и митрополитом Фотием еще на Петров день уехали погостить к деду Витовту, великому князю Литвы. Подсылы поговаривали, что император Римский Сигизмунд Литовскому правителю корону королевскую пообещал. Вот он и пригласил своих родственников, вассалов и союзников к себе, чтобы отпраздновать такое событие. Князь Тверской Борис Александрович туда тоже выехал, как и князь Рязанский Иван Федорович, и князь Одоевский Иван Юрьевич. Господа Новугородская туда посадника и тысяцкого направила. Пригласил Витовт брата своего двоюродного и короля Польского Ягайло и трёх князей Мазовецких, магистра Тевтонского Ордена Пауля фон Русдорфа, ландмейстера Циссе фон дем Рутенберга и Молдавского господаря Александра I Доброго. Присутствовали послы Византийского императора Иоанна VIII и кардинал из Рима.
— Государь, не медли, пошли размётную грамоту на Москву, дондеже Васька с матерью сею злохитренна и Фотием на Литве обитае, — предложил суровый тысяцкий, — боярин Иван Всеволож труслив, яко сусел нырны. Стече со града. Княжата к нам перескоче.
— Не к спеху нам, Борис Васильевич. Знамение Господне не сотворено паки. Несть на сие Божия соизволения, — со значением высказался отец.
— Князь Московский ныне молодший у Витовта. Грамота такая три лета назад была подписана. А за московскими и другие русские правители ринулись под литовское крыло. Тверской, Рязанский и Пронский князья отдельно подписали вассальные грамоты. Даже Господа Новгородская в ноги упала перед латынянским правителем, — блеснул я историческими познаниями.
— Отнуду сие ведаешь? — усмехнулся государь.
— Ведаю, однако, — высказался с видом, что не желаю спорить.
— А не ведаешь, сыне мой, на сей раз. Блядословишь, — произнёс отец под смешки ближников.
— Даром хлеб едят твои подсылы, — настаивал я, — Правду я сказал.
— С князем велием литовски Витовтом у князя московска грамоты докончальны писаны о полюбии и протекторстве. В согласии с грамотой духовны почияху князя Василие Димитриевича. Се нам ведомо, — вмешался боярин Данила.
— Глаголил с Фотеем, митрополитом всея Руси и земель литвинских тож, внегда он пришед к ми в Галич. Обещал он, иже живый буде паки, не допустит латынянства на земле прадедов наших. Я ему верю. Софья, аки не претилась, не осмелится уделы сына под отца своего подряжати, возмущения своих же сподручников боясь, — высказался, прихлёбывая из кружки холодного киселя, князь.
Мда, ситуейшен. Мне кажется, или на самом деле отца кое-кто подставляет. Не удивительно, что при всех его замечательных талантах, наш куст всё-таки проиграл битву за великокняжеский престол. С такими соратниками и врагов не надо. Настаивать на своём посчитал далее излишним:
— И то правда, отец. Русь под святым покровительством состоит. Все беды и коварные происки преодолеет. Всё будет хорошо!
Князь благодарно покрыл мою кисть своей лапищей.
— Теими речьми, да ушеса услаждати. Чуешь, княже Борис Васильевич, речи отрока, в скорбех тей укоряху. Яко муж славны велемудро рече, понеже Господь наш велик и вернул сына ми во здравии.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
