Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Я плюхаюсь на кровать, взметая облачка пыли. Ба совсем не боится домашней пыли – однажды она, помнится, говорила, что у нас дома ее еще недостаточно, чтобы погрести нас под собой и навеки приковать к одному месту, – но на самом деле, думаю, ей просто лень лишний раз заниматься уборкой.
Лежа на спине, я снимаю с шеи шнурок и рассматриваю свою монетку, сравнивая ее с той, что подбросил мне в карман Нико. Папина монетка светлая и плотная, а еще такая вытертая, что я никогда не мог прочесть выбитых на ней слов. Монетка Нико, наоборот, новенькая, так что легко разобрать надпись по кругу – «Отель “Странник”» – под высоким резным деревом на лицевой стороне. Рисунок сзади такой же четкий: здание, похожее на замок, и надпись «Между Здесь, Там и Повсюду». А над строением – улыбающееся лицо, которое, кажется, мне подмигивает.
В мире полно магии…
Не может же быть, чтобы после стольких лет я наконец нашел нечто, действительно способное мне помочь? Или?..
Я вытаскиваю из-под кровати свою «папину коробку». Это обычная коробка из-под обуви, в которой я храню все ключи и зацепки, которые собирал годами. По большей части это фотографии и записки, а еще отрывные талончики, которые я как-то нашел у Ба в шкафу. Я быстро перебираю университетские снимки мамы и папы. На одном из них родители стоят на крыше Эмпайр-стейт-билдинг, на другом – где-то в горах, среди покрытых снегом вершин, и ветер развевает мамины длинные темные волосы.
Ба говорила, что той ночью, когда папа внезапно привез нас к ней и оставил у нее, он был очень испуган. Он сказал, что мамы больше нет, что теперь охотятся за ним и поэтому нужно, чтобы Ба забрала нас к себе и защищала. Больше мы его никогда не видели. Я часто размышлял о том, что же они натворили, чтобы кто-то за ними охотился. И от кого – или от чего – папа был вынужден убегать? Кто эти существа, из-за которых он больше никогда к нам не вернулся? И что он имел в виду, говоря, что мамы «больше нет»?
Я долго вглядываюсь в фотографию папы и мамы на каком-то празднике. Папа одет в костюм типа карнавального, у него смешно топорщатся усы. Мама такая красивая в шелковом платье с цветами вишни. А за их спинами видны высокие металлические двери, украшенные рисунком знакомого дерева.
Монетка Нико служит доказательством – я это чувствую – того, что папа все еще жив, того, что кто-то попросту не пускает его обратно к нам.
А еще – доказательством, что папа находится где-то там и ждет, что я его отыщу.
Глава 2. Дверь Далласа
Ба вернулась домой спустя пару часов, при этом делая вид, что ничего особенного не происходит. Но когда она сказала, что ей нужно перед сном поговорить с Кэсс наедине, я сразу понял, что на самом деле нас ожидает.
Очередная операция.
– Быстро в постель, – приказывает мне Ба и машет на меня рукой, как будто муху отгоняет.
Сердито бурча себе под нос, я иду в свою комнату. Ба никогда не говорит о состоянии здоровья Кэсс в моем присутствии. Разве что изрекает какую-нибудь ерунду, вроде того, что монетка на шее хранит мою сестру от злых духов, а вот от проблем со здоровьем уберечь не может. Даже с самой Кэсс она не поднимает эту тему без необходимости.
Кэсс родилась с диагнозом spina bifida. Это означает тяжелую болезнь, которая причиняет много неудобств. Мы еще счастливчики, потому что ее состояние – не самое тяжкое из возможных, могло быть куда хуже. Но все равно того, что есть, достаточно, чтобы ей провести остаток жизни в инвалидной коляске и постоянно ложиться на операции во избежание ухудшений.
Приятели в школе говорят мне, что глупо так сильно переживать из-за здоровья сестры, но они просто не понимают, насколько все серьезно. Ее жизнь постоянно подвергается опасности. Если мы не будем бдительны каждую секунду, все может измениться в мгновение ока. Я даже не хочу думать об этом – но приходится. Каждый миг может оказаться решающим.
Я довольно быстро начинаю уплывать в сон, и перед моими глазами снова возникает это величественное дерево.
Высоченный ствол в три обхвата, в десять обхватов, шириной с наш дом. Корни дерева проникают в глубину, извиваются у меня под ногами. Листья шелестят в лучах слепящего солнца.
С могучих ветвей вместо плодов свисают открытые двери. С ними что-то не так, в них есть что-то странное – помимо того, что вообще-то дверям не положено расти на деревьях. Это как раз ощущается совершенно нормальным. Странно, что, когда пытаюсь заглянуть в них, я не вижу за ними ни листьев, ни древесного ствола, ни даже яркого неба. За каждой из дверей мерцает какой-то свой, ни на что не похожий пейзаж. За одной я вижу покрытые снегом вершины гор, за другой – сверкающее море, за третьей – улицы большого города… Эти двери открываются в разные миры.
Внизу ствола тоже есть массивная дверь, и она внезапно распахивается. Из-за нее, откуда-то из-под корней, бьет золотой свет. Сквозь его пряди вдруг проникает рука и манит меня пальцем, приглашая войти…
Небо темнеет, ветер шепчет все отчетливее:
– Приди, приди…
Меня разбудил неожиданный шум в комнате.
Я резко просыпаюсь и перекатываюсь на бок, сжимая в кулаке папину монетку. Взгляд мой падает на фотографию мамы с папой, стоящую на прикроватном столике. Должен, должен же быть способ вернуть папу назад! В последнее время нам приходится так трудно. Если бы отец был здесь, он придумал бы, чем помочь. Ба ужасно устает, забывает на столе неоплаченные счета, а тут еще и Кэсс. Если бы папа вернулся, он бы нас всех спас, все уладил, отогнал всякое зло, научил бы меня, как помочь сестренке. Он мог бы…
Тук-тук.
Я сажусь в кровати. Происходит что-то странное. Похоже, звук исходит от окна моей комнаты.
Тук-тук-тук.
Я выскальзываю из-под одеяла и осторожно отодвигаю занавеску.
С той стороны стекла на меня глядит бледное лицо. Я едва успеваю подавить рвущийся наружу крик неожиданности.
– Нико! Это ты?
– Привет, дружище, – приглушенно отвечает мне парень с гладко прилизанными волосами. – Пусти меня внутрь. Hace frío[1].
Я отодвигаю оконную защелку, и Нико легко забирается ко мне через подоконник, как будто он проделывал это уже сто раз. Вместо форменного фрака и пиджака с отворотами он сейчас одет в черную футболку и джинсы, а там, где мог бы быть нагрудный карман, видны четыре горизонтальные петельки, нашитые поверх ткани.
– Я надеялся, в Техасе потеплее, а у вас такой мороз, – говорит он, растирая замерзшие руки. – Я просто заледенел.
Я поспешно захлопываю окно и закрываю его на защелки, чтобы из холодной ночи внутрь не проскользнул ни один из рыщущих во тьме СПСУ. Хотя, если вдуматься, я только что впустил в дом незнакомца, так что убедительно изображать осторожность у меня не получится.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
