Между тем два рейдера медленно поднялись, смотря друг другу в глаза. Это что за вестерн, черт возьми?
Третьяк глубоко вздохнул и заговорил вполне спокойно, сквозь зубы, чуть растягивая слова, его красная морда не выражала никаких эмоций:
– Слушай, Каспер, и слушай внимательно. Если тебе на свою жизнь плевать, то мне еще нет! Как и всем остальным. Там в одиночку, – кивнул куда-то за спину, – можешь болтать что хочешь, а здесь же…
– А теперь слушай ты! – перебил его рейдер, зло ухмыльнулся и с неким торжеством в голосе начал вещать: – Мне ваши суеверия до лампочки! Понял?! Ты понял меня, Третьяк?! – Каспер вновь усмехнулся и неожиданно заорал во всю глотку: – Скреббер! Скреббер, скреббер, скреббер! Ну, что случилось-то?
Миг – и ствол пистолета Третьяка смотрел в лоб рейдера, но и тот был не промах. Поэтому такой же «глок» был направлен в шею, чуть ниже подбородка крестного. Замерли. Каспер напрягся, капельки пота выступили на лбу. Пауза затягивалась.
Взревела рация голосом Гранита:
– Внимание! Колонна! Построение «Орда»! Дохлер! Работай с места!
«Тайфун» резко затормозил, отчего Каспер и Третьяк рывком подались вперед, путаясь в ногах сидящих и падая. Дважды грохнул, оглушив в закрытом помещении, чей-то пистолет. Снаружи раздался гулкий бас «КПВТ», затем по сравнению с ним очень тихо протарахтели две короткие очереди из «ПКТ». На эти разнообразные звуки наложился пронзительный визг девушки, неслабо резанув по ушам.
Наш автомобиль резко вывернул с проселка, водила же с бледным вспотевшим лицом вцепился в руль. Спорщики в пылу драки катались по полу. Крестный почти взял на болевой прием руку Каспера, но тот смог вырваться, однако Третьяк ловко оседлал противника и принялся его душить.
Я, уцепившись за поручень, увидел, как мужик-«неандерталец» с каким-то детским выражением лица, на котором были написаны изумление, страх, осознание своей обреченности, смотрел, как на его майке – на животе и на груди – расплываются два красных пятна.
А пол под нами вновь подбросило. Раненый – или убитый? – свалился на бронированный пол, пачкая его кровью.
Визг девушки, на одной ноте, долгий-долгий.
Надсадный рев насилуемого водителем двигателя.
Яростная сдавленная ругань Каспера.
Все перемешалось.
Третьяк, задыхаясь, уже в голос крыл матом, сдавливая шею Каспера, тот, пытаясь освободиться из захвата, потеряв пистолет, шарил в районе пояса, где у него находился нож.
Вот рука Каспера ухватила рукоять…
Я в одном стремительном прыжке оказался рядом и изо всех сил опустил ногу в тяжелом туристическом ботинке на руку с ножом. Противник крестного дернулся, его лицо исказила гримаса боли. Но тут пол неожиданно замер на мгновение под ногами. Инерция потащила меня вперед – не удержался на месте. Подался, пригибаясь, и врезался головой в спинку пассажирского сиденья рядом с водителем. Хорошо, что был в каске.
Дезориентированный, я вскочил, разворачиваясь, выхватывая пистолет Ярыгина. Что-то орала рация.
В это время «Тайфун» окончательно затормозил.
– Суки! А ну все на пол! Прекратили, я сказал! Или всех тут положу! – проревел водитель, резко вставая с автоматом в руках и разворачиваясь лицом к разыгрывающемуся действу. Видимо, желая увеличить вес аргумента, передернул затвор, отчего выброшенный патрон, вертясь в воздухе, звякнул о броню пола.
Напуганная девушка продолжала кричать, но уже тише, прерываясь, набирая воздуха в грудь. Из наушника рации неслось:
– Третьяк, Третьяк, ответь, что, млять, у вас за бардак?!
– Все нормально! – сдавленно ответил тот, отпуская Каспера, жадно хватающего ртом воздух. – Свежак в минуса ушел. Случайность.
– Да что за млядство?! – а дальше в нескольких коротких фразах Гранит обрисовал, что сделает со всеми, каким образом и какие использует для этого средства.
Я бросился к «неандертальцу», так и не получившему своего второго имени, но уже слабо подававшему признаки жизни. Руки и ноги мелко подрагивали – похоже, предсмертные конвульсии. Попытался нащупать пульс.
– Люгер, оставь его, – не обращая внимания на автомат водителя, поднялся на ноги Третьяк. – Мертв он! Погас!
– Как погас?
Все вокруг залито кровью, запах пороховой гари забивал другие.
– Дар у меня. Чувствую живых. Он пропал! – односложно ответил крестный, а затем с ненавистью посмотрел на противника. – А ты, мудила, живи пока, но помни, урод, свежак на твоей совести…
И хотел пнуть в бок усевшегося уже на заднюю точку рейдера, дышащего, будто загнанная лошадь. Однако Каспер ловко перехватил его ногу, повернул, дернул на себя, и опять они покатились по полу.
– Я тебя, сука, задавлю, – сдавленно шипел Третьяк.
Вновь закричала девушка, лицо перекошенное, в глазах слезы, страх.
Водила что-то тоже орал. Но эффект от его угроз был нулевой.
Я шагнул к борющимся рейдерам. Выбор теперь простой.
Приставил пистолет ко лбу Каспера и усилил нажим ствола.
– Еще дернешься – завалю, – сказал и понял, действительно нажму на спуск. Злости на этих придурков столько, голыми руками порвал бы. – Ты тоже, Третьяк, давай бери себя в руки, не гимназистка, – скомандовал.
Тот медленно оторвал руки от шеи Каспера, развел их, выставив перед собой ладонями вперед, а рожа злобная. Медленно встал, сделал шаг назад.
– Успокоился? Или веса в мозги добавить? – обратился я уже к Касперу. Тот с ненавистью, буравя меня взглядом, кивнул. – Это хорошо!
Я убрал пистолет от его головы, но не спешил прятать оружие в кобуру, наоборот, держал так, чтоб в любую секунду открыть огонь.
Водила, срываясь на мат, докладывал в общий о том, что произошло. В его интерпретации история с дракой звучала довольно коротко, но очень емко: «Гранит, эти мудаки долбанулись».
Каспер не сделал попытки потянуться к лежащему рядом с ним пистолету. Было ясно, что крестный при первом же поползновении противника схватить пистолет пристрелил бы рейдера со спокойной совестью. Так что Каспер лишь сплюнул кровавую слюну и вытер губы тыльной стороной ладони.
– Запомни, Каспер, мы не закончили, – опять влез Третьяк.
Вот чего неймется товарищу?
– Запомню, я хорошо это запомню! – Тот смерил крестного злым и каким-то мечтательным взглядом. С другой стороны, все ясно, врагами они стали настоящими, и в случае чего тот же Каспер в спину выстрелит Третьяку. Про последнего – не знаю, непонятно до сих пор, какие игры он затеял и для чего. Когда же неясна чья-то конечная или промежуточная цель – ошибиться легче легкого.
– И правильно! Хоронить мужика будешь ты. И еще примета есть: кто обидит свежака, тот долго не проживет. Вот и посмотрим, действует она или нет, суеверие это или же законы нашего существования, – крестный победно осклабился.
