Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Магистр между тем упражнялся в остроумии, некоторые адепты подхихикивали. Причем делали это не оттого, что шутки магистра оказывались остры и изящны, а скорее в надежде польстить самолюбию привередливого хрыча.
– Садитесь, адептка Блеквуд. И в будущем постарайтесь являться на занятия в надлежащем виде.
Я мрачно потопала к своему месту. Да уж, черная ведьма, пусть даже вооружённая до зубов терпением, бессильна перед всемогущим женоненавистничеством Фабиуса. Иногда мне казалось, что ещё немного – и оно, мое терпение, лопнет, забрызгав моей же злостью не только магистра, но и всех вокруг.
Села рядом с Корнелиусом – весельчаком и паяцем, обладавшим поистине бесценным даром: он мог трещать полдня напролет и при этом не раздражать.
– Ви, ну ты даешь! – вместо приветствия тихо выдал мой сосед.
Но даже сказанная шепотом фраза заставила преподавателя повернуть голову в нашу сторону.
– Тишины! Я требую тишины! – на щеках Фабиуса расцвели ярко-красные нервические пятна. – Защита от темных сил – это тот предмет, который вы все должны как минимум ценить! Ибо только зная основы обороны от черных магов, вы сможете выжить. А те же, кто полюбит данный предмет всей душой – не только выживут, но останутся целы и невредимы. Так что советую быть вам всем внимательными.
– И любить мой предмет, – тоном преподавателя, но так, чтобы услышала лишь я, выдал сосед.
Корнелиус был тот ещё лицедей и кривляка, передразнивать все и вся умел мастерски. Я едва сдержалась, чтобы не прыснуть. Знать, разбираться, понимать предмет – это я понимала. Но любить? Моя старшая кузина Барлин всегда считала, что когда мужчина не способен любить женщину, он начинает любить что попало: родину, императора, защиту от темных сил, пирожки с мясом… Α в том, что знатная сердцеедка и кокетка Бар разбиралась преотлично в существах, которые когда-то вылезли из женщины и до самой смерти стремятся залезть в нее обратно, сомневаться не приходилось.
Между тем голос преподавателя начал стихать, и магистр, все ещё что-то бубня, повернулся к доске. Легкий пасс его руки, и грифель взмыл над землей. Пара мгновений, и на черной поверхности начали появляться четкие линии – схема пентаграммы защиты от демонов низшей ступени.
Я перерисовывала ее на лист, которым со мной поделился сосед. Увы, мой конспект сгорел синим пламенем, как и все пергаментные свитки, что упали в лужу. Занятие тянулось нескончаемо долго. Занудный голос преподавателя, грязь, что засохла и стягивала кожу, мокрая обувь…
Удару колокола я обрадовалась, как иная новобрачная свадебному гимну. Увы, я сильно поспешила быть счастливой.
– Я не закончил! – Φабиус воздел корявый перст к потолку.
Мы поникшими лютиками опустились на лавки.
– Через четыре седьмицы вы все должны мне сдать доклады. Темы написаны напротив ваших фамилий вот тут! – старик потряс в воздухе листом. – И учтите! Не успеете вовремя, до турнира четырех стихий, долги я принимать не стану, зачет тоже.
Как всегда, в своем репертуаре: максимум пафоса, минимум адекватности.
Профессор оставил лист на кафедре и степенным шагом удалился. Мы же рванули со своих мест. Когда я увидела свою тему, то скривилась. «Руническое письмо на коже мага как элемент защиты от темных чар на примере тела покойного архимага Энпатыра Медной Кирки», – значилось корявым почерком рядом со скромным В. Блеквуд.
Была у белых странность: простые, ничем не примечательные маги носили фамилии, а заслуженные и прославленные – прозвища. Многие адепты в подражание великим и усопшим тоже обзаводились подобными, в обход имени рода. Как мне казалось, делали это юные маги по двум причинам: для солидности и про запас. Что до второго, то тут все понятно: если совершит студиозус великий подвиг, чтобы его не поименовали по месту оного. Ведь зачастую геройствовать приходилось в какой-нибудь деревеньке Жабки, Заячьи Ρожки или Комариная Пустошь. Вот и выходило порою у незапасливых, что и имя вроде известное, а улыбаться хочется: Вольдемар Большие Животинки, или Марселина Гадючья Топь.
Я уже хотела записать тему. Но тут чей-то палец, до этого заслонявший часть строчки с моей фамилией, исчез. С стала видна приписка: «Посещение усыпальницы архимага и перерисовка рун обязательна». Я чуть не завыла в голос. Мало того, что это храм, куда ведьмам, пусть и не инициированным (а значит, ещё не совсем черноаруровым), входить тяжело (скручивает так, что того и гляди сознание потеряешь), так ещё и усыпальница, куда допуск для второкурсницы ещё надо исхитриться получить. Как-никак мощи легендарного героя…
Покидала аудиторию в раздрае. Да что за день сегодня такой! Вот это называется: проснулась и как давай жить! Надо срочно что-то с этим делать, а то такими темпами я к вечеру революцию совершу.
Перво-наперво нужно привести себя в порядок. Бытовые заклинания у меня выходили через раз, потому решила просто добраться до туалета и хотя бы умыться. Но, увы, видимо, сегодня я чем-то разозлила темного бога.
Мне на пути попалась Αрелия со своей свитой. С этой девицей с первой встречи я была сама вежливость. Как показал опыт – зря. Некоторым, чтобы самоутвердиться, нужна мишень для метания заклинаний. И отчего-то именно я приглянулась блондинке. Может потому, что была ее полной противоположностью. Арелия – этакое небесное создание. Нимфа, мать ее, во всех смыслах! Οтцом белокурой красавицы был эльф, а вот матушкой – крылатая прелестница. Только подозреваю, что среди родни полукровки все же затесались лепрекон с гоблином – уж больно характер был паскудный. В Темногорье ее бы ведьмы точно приняли за свою.
Впрочем, это Вивьен из рода Блеквуд – неприметная серая мышка, которая терялась на фоне блистательной Арелии. Α вот Вивианнита Эрастис кон Торастас из клана Полуночных ведьм могла бы дать фору белой лабораторной крысе, возомнившей, что если она в виварии самая раскормленная и толст… красивая и непревзойденная, то и во всем мире так.
Знала бы недоэльфийка, что мне для соответствия образу каждое утро приходилось умываться уродреей – эликсиром, обратным по действию пресловутой гламуреи. В результате тонкие черты лица становились грубее, изящество исчезало вовсе, кожа вместо загорелой и смуглой начинала казаться землистой, а цвет глаз из насыщенно-зеленого менлся на невзрачный серый, да и вся я в целом превращалась далеко не милашку. Вот только эликсир отчего-то был бессилен против отцовского наследства – густых каштановых, слегка вьющихся волос.
– Смотрите-ка, свинья вылезла из своей лужи и перепутала магистерию и хлев…
Αрелия демонстративно помахала перед своим лицом ладошкой. Шутила она как-то слишком грубо для своих нимфо-эльфийских предков.
Но, в отличие от боковой ветви рода перворожденных, я была истинной черной ведьмой, которая руководствуется принципом: не копить обиды в себе, а просто либо прощать, либо убивать того, кто тебя огорчил. А поскольку милосердие у темного племени – атавизм, то я лишь мило улыбнулась Арелии, про себя решив: она крайне нуждается в хорошем проклятии.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
