Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Много позже благодаря счастливому стечению обстоятельств Мишелу удалось совершить еще одно открытие. Его собственные дочери ходили в ту же школу в кампусе Стэнфордского университета, где проводились эксперименты с детьми и мармеладом. Мишел уже закончил эти эксперименты и сосредоточился на других вопросах, но дочери еще долгое время рассказывали ему о своих одноклассниках. Мишел обратил внимание: у тех детей, кто не смог сдержаться и дождаться второго кубика мармелада, возникали проблемы и в школе, и за ее пределами.
Для проверки объективности этой тенденции Мишел и его коллеги проследили истории сотен участников эксперимента, уже ставших взрослыми. Они установили, что те, кто проявил силу воли в четырехлетнем возрасте, позже показали лучшие результаты в классах и на экзаменах. Дети, которые продержались в течение 15 минут, получали на вступительных экзаменах в колледж в среднем на 210 пунктов больше в сравнении с теми, кто сдался в течение первой минуты. Дети с сильной волей пользовались авторитетом среди своих одноклассников и были на хорошем счету у учителей. Когда эти дети выросли, их зарплаты впоследствии оказались выше. У них наблюдался низкий индекс массы тела, что означало меньшую склонность к полноте в среднем возрасте. И они легко противостояли наркотикам.
Это был удивительный результат, поскольку очень редко удается статистически обоснованно выдвигать гипотезы по поводу трансформации в зрелом возрасте, опираясь исключительно на данные, полученные от испытуемых в раннем детстве. И выявленное различие стало одним из смертельных ударов по фрейдистскому психоаналитическому подходу в психологии, который подчеркивал значение раннего детского эксперимента как основы формирования взрослой личности.
При подготовке обзора этой литературы в 1990-х годах Мартин Селигман пришел к выводу: имеется очень мало убедительных доказательств того, что эпизоды раннего детства могут особым образом отразиться на становлении взрослой личности, за исключением серьезных психологических травм и случаев голодания. Причем замеченные им немногочисленные значимые корреляции между детскими и взрослыми особенностями (например, приветливый или мрачный нрав) объяснялись скорее генетической предрас-положенностью.
Воля к отказу от мармелада тоже может быть объяснена наследственными чертами, однако она является и предметом воспитания. Таким образом, уже в раннем возрасте можно заложить преимущества, которые будут приносить свои плоды в течение всей дальнейшей жизни.
ДЕТИ С СИЛЬНОЙ ВОЛЕЙ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ АВТОРИТЕТОМ СРЕДИ СВОИХ ОДНОКЛАССНИКОВ И БЫЛИ НА ХОРОШЕМ СЧЕТУ У УЧИТЕЛЕЙ. КОГДА ЭТИ ДЕТИ ВЫРОСЛИ, ИХ ЗАРПЛАТЫ ОКАЗАЛИСЬ ВЫШЕ, ЧЕМ У ТЕХ, КТО НЕ МОГ ПОХВАСТАТЬСЯ САМОКОНТРОЛЕМ.
Эти плоды выглядели еще более впечатляющими в академическом труде «Теряя контроль: как и почему люди теряют способность владеть собой», который Баумайстер написал в 1994 году вместе с женой Дайанн Тайс, профессором универститета Кейс Вестерн Резерв, и Тоддом Хэзертоном, профессором из Гарварда. «Недостаток саморегуляции – главная социальная патология наших дней», – заключали они, доказывая влияние этого фактора на высокий уровень разводов, домашнего насилия, преступности и массы других проблем.
Книга вдохновила на другие эксперименты и исследования, включая разработку методики измерения уровня самоконтроля при тестировании личности. Когда исследователи сравнивали оценки студентов колледжей примерно с тремя десятками их личностных характеристик, самоконтроль оказался единственной чертой, которая могла указывать на высокие оценки. Уровень самоконтроля лучше предсказывал успеваемость студентов, чем IQ и результаты вступительных экзаменов. Несмотря на то что врожденный ум является безусловным преимуществом, исследования свидетельствовали о важности самоконтроля, который помогает студентам колледжа регулярно посещать занятия, выполнять домашние задания и уделять учебе больше времени.
Имевшие высокий уровень самоконтроля менеджеры тоже выше оценивались и их подчиненными, и коллегами. Люди с развитым самоконтролем проявляли себя значительно лучше с точки зрения создания и поддержания долговременных устойчивых связей с другими людьми. У них была более развита эмпатия к окружающим, т. е. они обладали умением оценить ситуацию с позиций другого человека. Они были эмоционально стабильнее и менее склонны к тревожности, депрессии, паранойе, психозам, обсессивно-компульсивному поведению[8], пищевым расстройствам, проблемам с алкоголем и другим недугам. Они реже злились, и их гнев почти никогда не перерастал в агрессию – физическую или словесную.
В то же время люди с низким уровнем самоконтроля были склонны к насилию в отношении своих партнеров и совершению других преступлений, причем неоднократно, как продемонстрировала Джун Тэнгни; совместно с Баумайстером она занималась разработкой шкалы самоконтроля для психологического тестирования. Она тестировала заключенных и отслеживала их судьбы через несколько лет после освобождения. Выяснилось, что обладатели низкого уровня самоконтроля, как правило, снова совершали преступления и опять отправлялись за решетку.
Еще более весомый аргумент появился в 2010 году. В рамках кропотливого многолетнего исследования группа ученых из разных стран проследила жизнь тысячи детей в Новой Зеландии – от рождения до достижения ими возраста 32 лет. Уровень самоконтроля каждого ребенка измеряли различными способами (научные обследования, наблюдения, информация о проблемах, поступавшая от родителей, учителей и самих детей). Это позволило обеспечить надежность измерений, и ученые могли сопоставить развитие самоконтроля со множеством всевозможных последствий в течение отрочества и во взрослом периоде жизни.
«НЕДОСТАТОК САМОРЕГУЛЯЦИИ – ГЛАВНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ПАТОЛОГИЯ НАШИХ ДНЕЙ».
Дети с высоким уровнем самоконтроля, став взрослыми, отличались хорошим здоровьем, отсутствием склонности к полноте и передающимся половым путем заболеваниям и даже выделялись лучшим состоянием полости рта и зубов (очевидно, развитый самоконтроль включает навыки пользования зубной щеткой и зубной нитью). Самоконтроль уберегал и от депрессий, свойственных взрослым, а вот его недостаток соотносился со склонностью к злоупотреблению алкоголем и проблемам с наркотиками.
Дети с неразвитым самоконтролем впоследствии стали менее обеспеченными в финансовом отношении. Они занимали низкооплачиваемые должности, имели скудные сбережения и вряд ли могли рассчитывать на покупку дома или безбедную старость. Их собственные дети чаще воспитывались в неполных семьях, поскольку такие родители были плохо приспособлены к дисциплине, которой требуют долгосрочные отношения. Дети с высоким уровнем самоконтроля, став взрослыми, имели стабильный брак и полноценную семью с детьми.
Наконец, низкий уровень самоконтроля в дальнейшем мог привести к тюремному заключению. Среди тех, кто отличался наиболее низким уровнем самоконтроля, более 40 процентов в возрасте до 32 лет были осуждены по уголовным статьям. (Для сравнения: среди обладателей высокого уровня самоконтроля в детстве количество осужденных составляет 12 процентов.)
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
