И все это время, то чаще, то реже, где-то глубоко внутри Федора всегда теплилась мысль: а вот неплохо было бы ему взять да написать книжку о чем-нибудь, стать известным писателем и доказать «старикам», что не правы они были с выбором жизненного пути сына. И вот теперь, после краха бизнеса, после тяжелого периода застоя в мозгах и в душе, когда уже нечего было доказывать давно умершим родителям, Федору вдруг записалось. Слова, фразы, абзацы, целые куски чего-то сначала не совсем понятного начали литься из-под пера на бумагу (то бишь с клавиатуры на экран монитора) легко и непринужденно. Куски сливались в страницы, те — в главы, и вскоре стало получаться нечто вполне осмысленное про современную жизнь, про ситуацию в стране и в Москве, и все это — немного с детективным уклоном. Главный герой книжки, которую про себя Федор иронично называл «романом», занимался таким близким автору строительным бизнесом, вокруг которого заворачивался весьма увлекательный сюжет. Федор чувствовал, что «роман» получается интересным и вполне «забойным». Правда, никак не приходила в голову некая основополагающая часть интриги, но Федор чувствовал, что она придет, что что-то обязательно подведет его к ней.
Ирина знала, что муж «что-то там пишет», но относилась к этому скептически и не стеснялась это высказывать. Так что когда с полгода назад она тоном, не терпящим пререканий, объявила мужу о том, что нашла для него работу, а Федор, даже и не думая возражать, всего лишь риторически вопросил: а когда же, мол, он теперь будет писать, ведь надо же заканчивать книгу, — Ирина взорвалась, как вулкан Кракатау. Правда, она быстро взяла себя в руки, и извержение было недолгим. Но страшным. Федор еще никогда, включая и тот первый «разгром», не узнавал о себе столько негатива за такой короткий промежуток времени. Ирина впервые открыто назвала литературное увлечение мужа «времяубийством» и «бредятиной», а самого Федора — «вещью малопригодной в быту» и «романтиком хреновым». В заключение прозвучала сентенция о том, что только полный идиот может променять бумагомарание на ТАКУЮ работу, а с идиотом она жить не собирается. Федор ставить перспективы семейной жизни под угрозу не собирался, на работу, разумеется, пошел и с тех пор о своем писательстве в присутствии супруги больше не поминал, урывая для окончания «романа» время в основном в выходные.
Надо признать, что работу Ирина подыскала для мужа и денежную, и интересную. Как и в свое время вакансию для себя самой, Ирина нашла это место через свою давнюю, еще с институтских лет, подругу Ольгу Куницыну. Ее муж Алексей возглавлял компанию под названием «Лого-Строй», занимавшуюся инвестициями в строительство недвижимости. Отправляясь на собеседование, Федор примерно представлял, что «Лого-Строй», подобно многим расплодившимся за годы строительного бума в Москве аналогичным компаниям, находит в столице земельные участки под застройку и, возведя на них то, что на казенном языке именуется «объект недвижимости», затем выставляет построенные площади на продажу. Спрос на такие новостройки в столице был устойчиво велик, а особенно популярным было так называемое «элитное» жилье в престижных районах. На встрече с Алексеем Куницыным это представление Федора о компании, где ему предстояло работать, полностью подтвердилось с той лишь поправкой, что занимался «Лого-Строй» не жильем, а объектами «административного назначения». Вернее, по крайней мере в настоящий момент, строился всего один «объект», правда, весьма и весьма крупный даже по столичным меркам.
На территории старейшего московского завода «Конвейер» «Лого-Строй» возводил трехэтажную надстройку над главным сборочным корпусом для последующего размещения в ней офисов, контор и тому подобной «недвижимости коммерческой направленности». Целый этаж, по слухам, собирался занять известный банк. Количество квадратных метров этой надстройки, которое эдак небрежно обронил в разговоре глава «Лого-Строя» — почти пятьдесят тысяч — внушало уважение не только само по себе. Федор, быстро помножив в уме эту площадь на пятьсот долларов, — а такова в Москве минимальная себестоимость «усредненного квадратного метра», — получил в результате двадцать пять миллионов и проникся уважением также и к объему средств, которыми ворочал Алексей Куницын.
Вот на этом-то объекте Федору и предлагалось в течение обозримого будущего трудиться в качестве так называемого «технадзора», то есть инженера, основные обязанности которого состояли в контроле за качеством строительных работ. За эту непыльную работенку господин Куницын готов был платить восемьсот американских долларов в месяц. Такая сумма хоть и не была по современным меркам манной небесной, но небогатый бюджет семьи Ионычевых почти удваивала, и Федор, не раздумывая, согласился.
Такая работа для Федора, за годы «государевой» службы возводившего объекты и покрупнее, и посложнее, была проста и понятна. Коллектив в «Лого-Строе» тоже подобрался нормальный, так что Федор быстро освоился и на стройке, и в конторе. Единственное, что сначала немного тяготило, — это строгий график работы. К девяти утра обязательно нужно было быть на заводе, и до обеда — были реальные дела, не было ли, — предписывалось находиться там, «осуществлять технический надзор». К трем нужно было прибывать в офис и там торчать строго до шести, каковое время надлежало «работать с документацией». Документацию же эту, то есть рабочие чертежи, по которым велось строительство, Федор по многолетней привычке запоминал наизусть с первого просмотра.
В общем, кроме ежедневного доклада начальнику, как правило, сводившемуся к фразе: «Все в порядке, шеф!», делать в конторе нечего было совершенно. Федор изнывал от скуки, втихаря разгадывал кроссворды, чего, глядя, как его коллеги по офису корпят не поднимая головы, попервоначалу даже стеснялся. Потом, приглядевшись и поняв, что атмосфера общей пахоты — чистой воды фикция и на самом деле каждый тоже по-своему убивает время, стесняться перестал и решил наполнить часы вынужденного безделья содержанием.
Небывалое дело по нынешним временам, но компьютер в офисе был один — у секретарши Юли. Конторская дива, по слухам, была директору «из своих» и, вероятно, в связи с этим обстоятельством умениями, необходимыми современной секретарше, не блистала. В частности, быстро печатать она не могла, щелкала по клавишам двумя пальцами, а ее длиннющие, под стать ногам, искусственные ногти не оставляли ей никаких шансов в ближайшие пару лет в этом деле преуспеть. Собственно, печатной работы у нее было немного, но уж когда подваливало, бедная Юля за безупречный маникюр платила по полной, засиживаясь с печатанием документов чуть не заполночь. Федор же, которому за время его писательства текстовый редактор «Майкрософт Ворд» стал за старого приятеля, скорость набора на «клаве» имел изрядную.
Смекнув это дело, в один такой раз, когда в конце рабочего дня на Юлином столе выросла кипа рукописных листов, которые к утру должны были превратиться в безупречный с точки зрения грамматики и оформления договор, Федор предложил девушке свою помощь, каковую та приняла с нескрываемой радостью. Федору это стоило какого-то часа сверхурочной работы, но с той поры все бумаги, которые по долгу службы ему время от времени приходилось составлять, Федор получил официальное право набирать на компьютере сам. Разумеется, с умным видом сидя перед экраном монитора, девяносто процентов времени Федор посвящал не актам приемки выполненных работ и служебным запискам, а своему «роману».
