– Вот упрямец! Я же хочу как лучше! Ну что поделаешь, понравилась мне эта берлога! Да я тебя за день стольким премудростям научу, сколько самому тебе и за год не освоить…
– Отстань!
– Дурачок, подумай, – страстно вздохнула она и прижалась к нему всем телом.
– Я же трижды сказал – нет, – рассерженно ответил Эхс, – а ты не останавливаешься.
– Это потому, что я хочу убедить тебя, Эхс, – вкрадчиво проговорила демонесса, – а ведь ты хочешь, чтобы тебя убедили, правда?
Эхс с испугом понял: что бы он сейчас ни сказал, все равно это будет ложью. Пошатываясь, он вышел на свежий воздух. Ему стало стыдно за себя.
Демонесса развращала его своими разговорчиками, а он вместо того, чтобы прогнать ее, стоял развесив уши.
* * *
На этот раз он десять дней не навещал пивное дерево. Но ему сильно не хватало этого укрытия, и он чувствовал, что уступил-таки его демонессе без боя. Нет, он все же пойдет туда – и посмотрим, кто кого скормит дракону.
Итак, собравшись с духом, он отправился к пивному дереву. Все было тихо, и около дерева и внутри, но это еще ни о чем не говорило. Он сел на подушки, тряхнул одеяло, съел кусок завалявшегося сыра, высыпал на пол все цветные камешки и заглянул всюду, куда только можно было заглянуть. И ниоткуда не раздалось ни звука. А может, демонесса и в самом деле ушла? Или просто затаилась и только ждет, когда он успокоится – тут-то и явится с какими-нибудь новыми соблазнительными предложениями? Долго ли он сможет им противиться? И так ли уж ему хочется противиться?
Игривые мысли уже стаями бродили у него в голове, а ведь демонесса только начала свою войну!
Но даже если она где-то здесь, но будет сидеть тихо, он, пожалуй, сможет считать пивнушку своей.
Одно плохо – она будет подсматривать и подслушивать, то есть по-настоящему отдохнуть ему уже не удастся. Нет, надо от нее избавиться, раз и навсегда.
* * *
И тут он расслышал голос, откуда-то издали, из-за деревьев. Затаив дыхание, он прислушался.
Кто-то звал его: «Эхсил! Эхсил!»
Это же голос матери! Она ищет Эхса, зовет его, и если он сейчас же не явится, Танди добредет сюда и обнаружит пивное дерево! И он помчался на зов, но не прямо, а окольным путем, чтобы она не смогла потом по его следам дойти до его укрытия.
– Что случилось, мама? – крикнул он, подбегая с нужной стороны.
Танди обернулась к сыну. «А фигурка у нее ничего, хоть и немолода уже», – подумал Эхс и тут же очнулся. Несомненно, это нехорошее влияние демонессы! Разве позволительно сыну так думать о собственной матери?
– О, Эхсил! – вскричала нимфа, – Беги скорей домой! Беда у нас!
– Что случилось? – встревожился Эхс.
– Отец.., какой-то огр ударил его, и…
– Отцу плохо? – уже не с тревогой, а с ужасом спросил Эхс.
– Боюсь, он не протянет и часа! Нужен целебный эликсир, и как можно быстрее!
– Я знаю, где источник эликсира! – крикнул Эхс. – Бегу!
На лету он выхватил из рук матери бутылку и помчался через лес. Он чувствовал, что сердце готово вырваться из груди. Отец.., умирает!
Он примчался к источнику, зачерпнул целебной жидкости и что было сил побежал домой.
– Где он? – крикнул Эхс, вбежав в дом.
Танди за кухонным столом готовила колбасные веревочки для супа.
– Кого ты ищешь, сынок? – обернувшись, ласково спросила она.
– Папу! Загремела! Вот эликсир!
Тут и сам папа Загремел появился из соседней комнаты. Сейчас он был в человеческом облике.
– Я тебе зачем-то понадобился, сын?
– Ты.., ты не ранен? – недоуменно поглядев на отца, проговорил Эхс.
– Откуда ты взял, что отец ранен? – нахмурилась Танди.
– Но ты же мне сама сказала, в лесу…
– Милый, я весь день дома провела, – с укором сказала Танди.
И тут Эхс понял, что так и было, как она сейчас говорит. От приготовления супа из колбасных веревочек, ее любимого супа, Танди не могло отвлечь ничто, ни ураган, ни землетрясение, а сейчас на дворе было и тихо, и солнечно. Как же он так попал…
Все понятно! Метрия! Она может превращаться в кого угодно! Сейчас она превратилась в Танди и оставила его в дураках.
– Мне.., мне просто приснилось, – неуклюже выпутался Эхс. – Приснилось, что папа ранен и ему нужен эликсир…
– Ты добрый мальчик, – сказала Танди, вновь занявшись супом.
– А эликсир давай сюда, – добавил Загремел. – В хозяйстве все сгодится.
– Да, сейчас, – сказал Эхс и начал искать, чем бы заткнуть бутылку.
Но бутылка вдруг превратилась в дым, и эликсир вылился на пол. Эхс, Эхс, надо же было так опростоволоситься!
* * *
На следующий день Эхс пришел к пивнушке.
– Метрия! – взревел он. – А ну покажись, чертова демоница!
– О, какой ты ласковый, какой вежливый, – явившись, пропела Метрия. – Сердце мне подсказывает, что ты согласен…
– Из-за тебя я подумал, что отец умирает!
– Я пробую разные средства, Эхс. Одно не действует, я беру другое. Ведь мне так хочется, чтобы ты отсюда убрался.
– Так ты собираешься и дальше так шутить?
Пользоваться моими родителями?
– Конечно нет, Эхс. Ты опять явился, и значит, это слишком слабое средство.
– Тогда что же…
– Я просто начну и в самом деле вредить твоим родителям, да так, что тебе уже будет не до пивного дерева.
Эхс хоть и не отличался сообразительностью, но сразу все понял.
– Нет! – яростно возразил он.
– Я тебе уже объясняла, Эхс, что твое «нет» не всесильно. Нимфа и огр окажутся в моей власти.
Ты не сможешь их защитить.
Эхс бросился на демонессу. Она начала было превращаться в туман, но вдруг как бы передумала.., и страстно обвила его шею руками.
– Но я все еще согласна торговаться, и даже могу кое-что уступить безвозмездно, если только…
Но Эхс так толкнул демонессу, что они оба упали на кучу подушек. Демонесса сжала его ногами, обхватила голову руками и стала приближать свои губы к его губам.
– Демоны способны на ужасные безумства, – прошептала она, – а мне ведь ничего особого не надо. Просто хочу остаться одна в моей уютной берлоге.
– Моей, – едва проговорил Эхс.
– За которую я щедро расплачусь, – шептала дальше демонесса. – Нет мужчины, который не ухватился бы обеими руками за мое предложение, не говоря уже о моем теле. А теперь давай я помогу тебе снять одежду…
