Книга Время перемен - Константин Ежов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Может, ничем это бы не закончилось, и так бы остался в положении загнанного волка, но бог милостив. Как-то всё это дошло до матери. Эффект оказался, как от бензина подлитого в костёр.
Боярин Хохолков-Ростовский попал в опалу. За что, я, даже повзрослев, так и не понял. Пожил он ещё не долго, и умер в середине октября. Вроде бы своей смертью, во всяком случае, даже слухов об его убийстве не было. Обоих нянек, вызвавших великокняжеский гнев, посадили на кол. Обвинили их в покушении на Великого Князя Московского. Это сейчас не понять, но тогда это было почище святотатства.
Окружение вмиг изменилось. Моя жизнь стала хоть отчасти похожа на нормальное детство. Наконец-то вокруг меня оказались осиротевшие отроки из дворянских родов, по-тутошнему, княжат и детей боярских, без своих наставников. Почти два десятка. Первое время играть у нас никак не получалось. Робели они страшно при моём виде. Не знаю уж, чего им там наговорили, но подозреваю, что ничего ободряющего. Няньки у них всё равно были, но мне на глаза они старались не попадаться.
Быстрее всех к общению с Великим Князем привыкли трое с Рязанщины, по какой-то прихоти судьбы, допущенные ко мне ещё с княжескими детьми. Косма Двишнеков, Шарап Матюков и Семой Бородавкин. Я, вообще-то, никогда не отличался хорошей памятью на имена, но столь не привычные имена запомнил. Многое приходилось запоминать. До сих пор слова не все мог вспомнить, периодически запинаясь, но дело налаживалось.
— Бедняжка, опять чего-то лопочет.
— Вот ведь, и не говори.
Частенько слышал сочувственный разговор. И ведь особо и не скрывались, похоже, меня по-прежнему считали не совсем в себе. Если учесть, сколько оговаривался, это я понимал, что оговаривался, окружающие считали это за бессмысленные звуки.
Собственно, после того происшествия, перестал исполнять роль Великого Князя. Во-первых, говорил до сих пор не совсем свободно. Во-вторых, только несколько месяцев как, стал двигаться более или менее нормально. В-третьих, до сих пор дичился привычным здесь обычаям.
— Разговаривать надо, приняв горделивую осанку и глядя на собеседника с достоинством. Тьфу! Да не как будто к столбу привязанным. Вот, уже лучше! На что Великий Князь так таращится. Что?! Это взгляд с достоинством? Так смотрят, когда чего съели, а теперь срочно до «ветру» бежать надо. Убивать взглядом тоже никого не надо! Нет моих больше сил!
— Прохор, ты, куда это пошёл, а ну вернись.
— Тая, ей богу отстань. Если бы не его матушка, плюнул бы уже, и ушёл.
Это сначала думал, что проходу няньки не дают, а сейчас стал понимать, что на самом деле меня учат привычному, а значит правильному, по местным меркам, поведению Великого Князя. Учили меня правильному поведению упорно, но так чтобы без чужих глаз. Лишние пересуды никому были не нужны. И так по Москве пошла череда слухов, после того происшествия. Не один молебен был отслужен во здравие Великого Князя Московского Ивана 4 Васильевича. Но самым странным во всей учёбе, было то, что в принципе, я мог приказать всё что угодно, это-то и пугало меня больше всего.
Мои выкрутасы в поведении списывали на болезнь. Не знаю, рассчитывали ли окружающие, что стану нормальным, но мать точно надеялась на это. Может это одна из причин, по которой я оказался, всё-таки здесь, в Коломенском, а не только потому, что уговорил.
* * *
— Говори Прохор, как есть, ничего не утаивай!
— Матушка государыня, Иван, сын твой совсем не блаженный. Позабыл он тогда очень многое, но хочет вновь узнать. Изменился он, охочим до всяких всякостей стал. Как будто повзрослел вдруг, и сам напугался этого, а сейчас хочет найти, зачем оно ему нужно.
— Ты чего несёшь, ему же всего шесть годков исполнилось. С чего ему взрослеть?
— Не гневайся матушка. Говорю я как чувствую. Не всё и объяснить-то могу. Он же весь Кремль облазил, не смотря на все мои запреты. И раньше-то интересовался многим, но не так упорно. А сколько раз уже ездил на строительство стены. Бедный Петрок уже как завидит великокняжеские сани, прятаться стал. Сын ваш как пристанет, что да как, зачем дубовые столбы в ров вбивают, а почто камня так много насыпают. С кирпичом, так вообще замордовал.
— Прямо-таки замордовал? — С гордостью в голосе спросила Глинская.
— Истинно так! И почто такие размеры у него, а не другие, и как его делать, и почему он красный. Потом же заявил, что де мол построит завод кирпичный лучшее этого мастера заморского. Да какой он заморский, какое колено уже у нас живёт.
— Прямо так и заявил?
— Да чтоб мне провалиться на месте. Я и икону целовать на том буду. Да вы, матушка, Фрязина самого расспросите. Ему бы, каких розмыслов в помощь. Мы же не всё ему и объяснить-то можем. Сошлёшься на божий промысел, а он только гневаться начинает. А однажды так и вообще заявил, «Бог нам дал разум для того, чтобы мы могли постичь его замыслы, а не для удивления их непостижимостью».
— Что?! Так и сказал?
— Слукавил матушка, простите, не со зла. Говорил он много больше, это я подсократил малость. Путался и сбивался много. Не хватает ему ещё слов чтобы сказать всё, что хочет, от того наверно и тяга к книгам великая. Замучил уже требуя научить читать.
— Ну что Иван, сможем бояр в узде удержать, ежели я сына своего в Коломенское отправлю, как он просит?
— Заговор начнут плести. Как бы чего не придумали. Хотя явно выступать не станут. Может лучше его в Александрову слободу? — Ответил ей Овчина Телепнёв-Оболенский.
— Нет, туда не стоит! Там все будут напоминать ему об отце.
* * *
Так, что тогда, действительно был в своём праве, приказав «без мест». Только одно но, не воспринимали мои приказы серьёзно. Решительные действия моей матери, в буквальном смысле, заставили окружающих прислушиваться ко мне.
Вот так и стали играть вместе.
— Прошка, пинай, давай! Да не Семёна, а по мячу.
Учиться вместе.
— Вот ответь мне отрок Лука, сколько золотников в одном пуде? Чего уставился на меня как на икону Божьей Матери.
Ну и проказничать.
— Натягивай.
— ………. окаянные, верёвку натянули.
— Ходу быстрей, быстрей!
Не сразу конечно стали. По началу, учителя и наставники пытались во всё вмешиваться.
— Это что ещё за непотребство?! Чего это вы там пинать взялись, а?!
Однако моё положение имело и свои плюсы.
— Это не непотребство, а игра такая. И пинаем мы не что, а мяч, штука такая, специально для того и сделанная, чтобы его пинать.
Тем более, мать стала поддерживать весьма активно.
— Ты Михайло организуешь очередь службы Охранной Стражи подле Великого Князя в Коломенском. Смотри там, чтобы заговор против него никто не удумал, да укорачивай, самых дерзких. Будешь теперь ты воеводой при нём.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Время перемен - Константин Ежов», после закрытия браузера.