Она пошла следом. Кроме них, в коридоре никого не было.
– Он проживет еще неделю, потом умрет, независимо от того, говоришь ли ты "удастся" или…
– Я сказал ему, что в наших цехах в этом месяце было собрано пятнадцать железок. Позаботься, чтобы никто не назвал ему другую цифру.
– До меня доходили слухи, - ответила она, - что на самом деле изготовили не больше пяти.
– Семь. - Он сказал это ей не потому, что она была врачом и все от нее зависели, но из-за их "отношений". От Кэрол у Николаса не было секретов, и это тоже привлекало его к ней. Она была необычайно проницательна и легко определяла любую фальшь, даже если та скрывалась за ежедневными, ставшими привычными ухищрениями. Так стоит ли пытаться ее обмануть? Ведь Кэрол никогда не поддавалась самообману, сколь бы привлекательным он ни был. Она всегда хотела знать только правду. И только что она ее узнала.
– Значит, мы не сможем выполнить план, - сказала она несколько отрешенно.
Николас кивнул:
– Отчасти это объясняется тем, что им потребовались три механизма VII типа, а изготовить их не так-то просто - это увеличивает нагрузку на наши произведенные мощности. Если бы мы должны были делать железок только III или IV типов…
Но так никогда не было и не будет. Никогда.
Пока на поверхности будет идти война.
– Известно ли тебе, - помолчав, сказала Кэрол, - что на поверхности в распоряжении врачей имеются искусственные поджелудочные железы?
Разумеется, как официальное лицо, вы должны были подумать и о таком выходе из создавшегося положения.
– Но это же противозаконно! Они предназначены только для военных госпиталей. Распределение в порядке очередности и только при условии, что пациент соответствует категории 2-А. Мы не имеем права претендовать на это.
– Но поговаривают…
– Могут поймать.
За попытку купить нечто подобное на черном рынке можно тут же попасть в военный трибунал, где о юридических тонкостях никто и не слыхивал. А затем - казнь. Но это в том случае, если на поверхность все-таки кто-то выйдет.
– Вы боитесь выйти на поверхность? - спросила Кэрол, бросив на него быстрый, пристальный взгляд, пронзивший его насквозь.
– О, да! - Он кивнул.
Он боялся. За две недели пребывания на поверхности можно умереть спинной мозг прекратит производить красные кровяные тела. Да и за одну неделю там можно запросто подцепить мешочную чуму или вонючую усушку, а то и сырую лапу-клешню, а он и так чувствовал себя зараженным. И всего лишь несколько минут назад его трясло от страха заболеть, что случалось, впрочем, с каждым обитателем убежища. Хотя в действительности в "Том Микс" никто еще не стал жертвой этих страшных заразных болезней.
– Вы можете, - сказала Кэрол, - созвать совещание тех… ну, вы понимаете, тех, кому доверяете. И, может быть, кто-нибудь добровольно решится выйти на поверхность.
– Разрази меня гром, если кто-нибудь на это пойдет, уж лучше я сам.
На самом деле Николас не хотел, чтобы кто-нибудь поднимался наверх, потому что знал, что там происходит. Возвратиться назад не удастся, потому что если не трибунал, так гомотропное оружие не даст смельчаку уйти безнаказанно и будет мучить его до самой смерти. А она наступит, вероятно, через несколько минут.
Гомотропное оружие ужасно, от него не спастись.
Кэрол сказала:
– Я знаю, что ты всем сердцем хочешь спасти старого Соузу.
– Я привязался к нему, - ответил он. - И это не имеет никакого отношения к нашим цехам, планам и всему прочему. Разве он хоть когда-то, за все это время, что мы сидим здесь взаперти, отказался кому-нибудь помочь? В любое время, даже глубокой ночью, если выключалось электричество или засорялась система подачи протеина, он всегда являлся на вызов сам и клепал, латал, сшивал, исправлял поломку.
Хотя Соуза, официально являясь главным механиком, мог бы послать одного из своих пятидесяти подчиненных, а сам продолжал бы дремать в своем кресле. Николас научился у этого старика той простой истине, что работу нужно выполнять самому, а не сваливать ее на подчиненных.
Николас подумал о том, что приходится все больше работать на оборону.
Собирать все больше металлических солдат восьми основных типов и других подобных машин для правительства Ист-Парка, чиновников Зап-Дема и лично Броза. И все это под их неусыпным надзором.
И словно его слова, как по мановению волшебной палочки, вызвали дотоле скрытые темные силы, - серая, тусклая фигура рысью пересекла холл и заспешила изо всех сил к нему и Кэрол. А, да это комиссар Дэйл Нюнс, энергичный, деловой, несущийся на всех парах по делам службы.
– Ник! - Задыхаясь от волнения, Нюнс прочитал ему записку:
– "Через десять минут вы услышите важное выступление. Включите покомнатную систему оповещения и соберите всех в Колесном Зале". Мы выслушаем речь собравшись все вместе, потому что в конце будут задаваться вопросы. Это весьма важно.
– Его быстрые птичьи глазки задергались от страха. - Насколько я понял, Ник, это все из-за Детройта, они прорвались сквозь последнее кольцо.
– О Господи! - вырвалось у Николаса. Лихорадочно размышляя, он направился к ближайшему передатчику радиосети, динамики которой находились на каждом этаже и в каждой комнате "Том Микс". - Но уже поздно, время спать. Многие уже переоделись в пижамы или легли. Может быть, они выслушают речь по индивидуальным приемникам?
– Но ведь будут задаваться вопросы! - взволнованно ответил Нюнс. Из-за ситуации в Детройте они повысят план, а именно этого я и боюсь. И если так и произойдет, я хочу, чтобы все знали о причинах.
Похоже было, что он очень расстроен.
Николас сказал ему:
– Послушай, Дэйл, ты же знаешь наше положение, мы не можем даже…
– Просто собери всех в Колесном Зале. С тобой мы обсудим это позже.
Взяв в руки микрофон, Николас сказал, обращаясь к каждому обитателю убежища:
– Ребята, к вам обращается Президент Сент-Джеймс. Я приношу извинения, но через десять минут все должны собраться в Колесном Зале.
Приходите в пижамах и не обращайте на это внимания. У нас плохие новости.
Нюнс пробормотал:
– Выступать будет Йенси. Я точно знаю. Они мне сказали.
– Наш Заступник, - объявил Николас в микрофон и услышал, как загрохотал его голос, заполнив не только пустынный больничный коридор, но и все подземное убежище, где нашли себе пристанище полторы тысячи человек, - собирается, насколько я понимаю, обратиться к вам с речью. Будут также заданы вопросы.
Он выключил микрофон, почувствовав смертельную усталость. Совершенно неподходящее время для плохих новостей, учитывая ситуацию, в которой находится Соуза, трудности с выполнением плана и предстоящую ревизию.
