Мадам Фаустина задумчиво покачала головой.
— То, что ты говоришь, выглядит очень странно, что обычно бывало в последнее время по вечерам?
Девушка пожала плечами.
— Обычно в такое время к королеве приходил его величество Людовик, и они запирались вдвоем в спальне. Но сегодня все было по-другому. Я не видела ни королеву, ни графиню де Бодуэн, ни короля. Все куда-то исчезли.
Услышав рассказ камеристки королевы, Ретиф де ля Бретон выпрямился и стал задумчиво тереть лоб. Очевидно, то, что происходило в королевском дворце Тюилрьи, сейчас интересовало его намного больше, чем возможность насладиться роскошным телом.
В последнее время Париж будоражили слухи о том, что скоро почти двухлетнему сидению короля в Тюилрьи придет конец. Одни высказывали предположения о том, что короля собирается выкрасть его австрийские друзья, другим казалось, что он сбежит сам. Во всяком случае, все были уверены в том, что рано или поздно король, лишенный в последнее время реальной власти, оставит Париж.
Конечно, такие новости не могли не волновать Ретифа де ля Бретона. Он сидел в будуаре, прислушиваясь к разговору матери и дочери, и совершенно позабыв о молоденькой проститутке, лежавшей перед ним.
Чтобы напомнить о себе, девушка осторожно сняла один чулок, обнажив ногу. На мгновение страсть взяла верх, и Ретиф де ля Бретон принялся торопливо целовать пышное бедро. Однако Луиза-Фелисите снова принялась рассказывать матери о событиях сегодняшнего вечера, и Ретиф де ля Бретон опять забыл о цели своего визита к мадам Фаустине.
— Я спросила у гвардейца, который охранял мою дверь, что произошло. Но он пожал плечами и ответил, но ничего не видел. Я так и не добилась от него ответа.
Мадам Фаустина озабоченно покачала головой.
— А что происходит на улицах?
— Когда я возвращалась домой, — рассказала девушка, — я видела на нескольких улицах страшные толпы!
Отодвинув занавеску, Ретиф де ля Бретон с заинтересованным видом спросил:
— Что произошло сегодня вечером во дворце Тюилрьи между одиннадцатью и полуночью?
Мадемуазель Луиза-Фелисите испуганно посмотрела на мать.
— Он что, подслушивал нас?
Мадам Фаустина махнула рукой.
— Не бойся его, это мой старый друг.
Тем временем Ретиф де ля Бретон торопливо натягивал на ноги сапоги.
— Его зовут месье Николя Ретиф де ля Бретон, — добавила мадам Фаустина. — Это самый любопытный человек в Париже, другого такого нет.
Торопливо одеваясь, писатель прокомментировал:
— Я ничего не могу с собой поделать — это профессиональный недостаток. Видите ли, мадемуазель, я пишу о Париже, и пишу правду. Поэтому меня интересуют все слухи, которыми живет наш город. Меня чрезвычайно заинтересовало то, что вы сейчас рассказали матери. Скажите, это, действительно, было на самом деле? Королевы нет в Тюилрьи?
Девушка растерянно пожала плечами.
— Я не знаю… Я не знаю, насколько это верно, но все, кто сейчас находится во дворце, не могут сказать ничего определенного о том, где королева, король и их дети. Я даже не смогла найти графиню де Бодуэн. А ведь она обычно находится во дворце круглые сутки. Когда я сидела взаперти в своей комнате, я слышала какой-то шум и шаги, но потом, когда вышла, все было тихо.
Ретиф де ля Бретон задумчиво потер в затылке.
— Да, интересно, что бы это могло значить?
Обнаженная девица, лежавшая рядом с ним в будуаре, недовольно произнесла:
— Мадам Фаустина, мне кажется, что вам нужно найти другого клиента.
Спустя полчаса Николя Ретиф де ля Бретон, запыхавшийся от быстрой ходьбы, стоял перед широко распахнутыми воротами при въезде во дворец Тюилрьи и разговаривал с охранявшими их гвардейцами. На площади перед дворцом царило оживление, подобное тому которое наблюдалось в Париже в жаркие июльские дни 1789 года. Толпа слушала зажигательную речь какого-то оратора, перемежавшего каждое свое предложение громким кличем: «Смерть тиранам!»
Из ворот замка медленно выехала карета, сопровождаемая шестью конными гвардейцами в начищенных до блеска кирасах, в шлемах с султанами и с шашками наголо.
— Это, случайно, не королевская карета? — как бы между прочим, спросил Ретиф де ля Бретон одного из солдат, охранявших ворота.
Тот пожал плечами.
— Не знаю, по-моему, нет.
— А вы не знаете, что было на улице Шель? — снова, как бы между прочим, поинтересовался писатель. — Кажется, там видели короля?
Гвардеец подозрительно посмотрел на не в меру разговорчивого прохожего.
— А в чем дело?
С деланным равнодушием Ретиф де ля Бретон пожал плечами и, показывая рукой на толпу, сказал:
— Люди волнуются. Может быть, следовало бы их успокоить? Одни говорят, что король бежал, другие говорят, что его украли. Вы же слышите — они готовы отправиться во дворец, чтобы самим во всем убедиться. Ведь многие аристократы уже сбежали — граф д'Артуа, Полиньяк, Гиш, герцог Орлеанский…
Гвардеец поднял приставленное к ноге ружье.
— А ну-ка, — грозно сказал он. Мило улыбаясь, Ретиф де ля Бретон пожал плечами и зашагал по мостовой.
— Я просто спросил… Как-то странно все выглядет. Интересно, что думают по этому поводу в конвенте? Простите, что побеспокоил вас, господин солдат, спокойной ночи.
Через несколько минут карета отъехала чуть дальше, в тень двух огромных тополей. Рядом с солдатами, охранявшими боковой вход во дворец, появился офицер, очевидно, начальник караула, и увел гвардейцев с собой.
Маленькие железные ворота оказались без присмотра, и какой-то человек немедленно вышел из кареты и бросился во дворец.
Естественно, Ретиф де ля Бретон не мог оставить такое без внимания и, сделав вид безразличного гуляющего по ночному Парижу прохожего, зашагал по мостовой в направлении бокового входа во дворец.
Его любопытство оказалось вознаграждено. Он был уже около самых ворот, когда из дворца выбежал тот же самый человек в костюме придворного, на сей раз с большим свертком в руках.
— Эй, эй! — обратился он к Ретифу де ля Бретону, медленно шагавшему по мостовой. — Возьмите вот это.
Разумеется, Ретиф де ля Бретон не мог отказаться.
— Вы один? — торопливо спросил его придворный. Писатель оглянулся по сторонам.
— Вроде бы больше никого нет, — пробормотал он.
— Очень хорошо, — торопливо сказал придворный. — Несите это в карету. Второй пакет я передам вашему слуге. А мне еще нужно вернуться во дворец. Дамы не совсем готовы.
Ретиф де ля Бретон, недоуменно вертя в руках сверток, растерянно кивнул.
