Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Ни один мускул не дрогнул на бронзовом лице индейца.
— Настоящий воин не боится смерти! — ответил он гордо. — Я знал, на что иду, вступая в войну с бледнолицыми, и теперь, когда Великий Дух отдал меня в твои руки, я сумею без страха встать под пули солдат. Делай же поскорее что велит тебе твой долг, а я постараюсь выполнить свой.
Едва полковник открыл рот, чтобы ответить на гордую речь индейца, как у входа в палатку послышался нестройный гул голосов и тотчас же в нее просунулась голова солдата.
— Командир, мы и эту птичку накрыли, — сказал он, вталкивая в палатку индианку, девочку лет одиннадцати-двенадцати, стройную, гибкую, грациозную, как зверек, с бронзовым личиком, довольно правильными чертами лица и блестящими глазами.
— Опоздай мы на несколько минут, и она улизнула бы в ущелье, — продолжал солдат, явно довольный неожиданной удачной погоней.
Птица Ночи, увидев пленницу, побледнел и сделал жест недовольства. Не спускавший с пленника глаз агент уловил и эту бледность, и этот невольный жест индейца.
Обменявшись долгим и выразительным взглядом с застывшим в гордой позе Птицей Ночи, девочка неожиданным движением выскользнула из рук державшего ее солдата и, приблизившись к полковнику Деванделлю, вызывающе взглянула ему прямо в лицо.
— Ты — командир этого отряда? — спросила она резко. — Что хотят сделать бледнолицые с моим другом, Птицей Ночи?
— Через полчаса его расстреляют! — ответил полковник. Глаза ребенка вспыхнули гневом. Но сейчас же она перевела свой взгляд на словно окаменевшее лицо пленника. Девочка смотрела на него с глубокой тоской и жалостью. Полковник тронул ребенка за плечо.
— Ты дочь Левой Руки?
— Да! — коротко ответила девочка.
— Где твой отец?
— Спроси у него сам!
— Из какого племени твой спутник? Он сиу или аравак?
— Он — воин! Это то, что я знаю.
Прислушивавшийся к допросу агент тихо выругался.
— Это не люди, а дьяволы, — сказал он. — Можете пытать их огнем, и этого Птицу Ночи, и эту маленькую змейку, но вы только даром потратите силы и время. Правды вы не добьетесь!
— Очень может быть! Но для нас было бы важно узнать, что заставило этого краснокожего с такой настойчивостью выбираться из Ущелья Смерти. Нет сомнений, что для этого у него очень серьезные причины!
— Так-то оно так! Да все равно вы из них слова не вытянете! Пора кончать! Молодца, конечно, вы прикажите расстрелять, а девочку пока задержим! — ворчливо отозвался агент, закуривая трубку с таким хладнокровием, как будто здесь не решалась участь по меньшей мере одного человека.
За свою долгую боевую жизнь полковник Деванделль не раз и не два отдавал приказ о расстреле какого-нибудь попавшего в плен индейского разведчика. Он привык к этому упрощенному способу расправы с врагами. Но на этот раз что-то внутри громко протестовало против убийства безоружного, не оказавшего никакого сопротивления молодого человека, почти мальчика. И, борясь с собой, старый солдат растерянно пробормотал:
— Расстрелять его… А если бы я сказал тебе, Джон, что я не хочу этого, что я… колеблюсь?
— Глупости! — отозвался агент хладнокровно. — Велика важность — покончить с краснокожей ядовитой змеей! Неужели же вас действительно волнует участь этого индейца?
— Не знаю! — нерешительно ответил полковник. — В первый раз я чувствую такое. Испытываю что-то непривычное. Я не могу объяснить это даже сам себе! Но я не хочу расстреливать этого юношу!
— Да вы и не будете его расстреливать! — холодно улыбнулся агент, — Вы просто махнете рукой, а стрелять будут рядовые, которые, поверьте, церемониться не станут! И, наконец, разве вы не знаете, что по законам военного времени вы, собственно говоря, не имеете права быть гуманным по отношению к подобным господам. Это — лазутчик, гонец бунтовщиков. Значит, разговор короток. Наконец, если вам не хочется самому принимать решение, предоставьте это мне. Я уполномочен в отдельных случаях замещать вас. Вы просто на пять минут сдадите командование мне, и, пока я докурю эту трубку, индеец тихо отправится туда, откуда никто еще не возвращался, по крайней мере на моей памяти. А я с удовольствием посмотрю на это маленькое представление.
Полковник в ответ на эти слова только покорно махнул рукой.
Птицу Ночи вывели из палатки Деванделля. Агент вышел следом, безмятежно покуривая свою вонючую трубку.
Ярость бушевавшего вечером урагана как будто улеглась. Дождь прекратился. Над землей тихо плыл туман. Ветер, по-прежнему гнавший тучи, в это мгновение словно нарочно разорвал их, дав возможность тихой луне взглянуть на то, что готовилось совершиться на земле, только что обильно политой слезами неба.
Люди полковника Деванделля все до единого были уже на ногах: они оживленно толковали об удаче Джорджа и Гарри, о захваченных пленниках, спорили, теперь ли, ночью, или на рассвете будет отдан приказ расстрелять Птицу Ночи. Когда пленника повели к входу в ущелье, они гурьбой повалили туда, желая не упустить возможности поглядеть на сцену казни индейца.
Птицу Ночи привязали к небольшой острой скале, по форме напоминавшей ствол окаменевшего дерева. Агент приблизился к нему и не вынимая трубки изо рта спросил:
— Ну? Может быть, сейчас у тебя развяжется язык?
Индеец лишь презрительно улыбнулся и не отвечая устремил прощальный взгляд на девочку, стоявшую шагах в десяти от места казни.
Если бы кто-нибудь в этот момент взглянул в лицо молодой индианки, то его поразило бы зловещее выражение этого полудетского личика. Оно словно застыло. На нем лежала печать спокойствия, но спокойствие это было ужасно…
Шестеро солдат выстроились перед привязанным к скале пленником и подняли свои ружья.
— Уйди, девочка! — нетерпеливо крикнул Миннегаге агент, вынимая почти докуренную трубку изо рта и сердито глядя на индианку. — Тебе не место здесь! Уйди!
Траппер Гарри, в сердце которого невольно шевельнулась жалость к ребенку, взял пленницу за руку и отвел ее в сторону. Едва они отошли на несколько шагов, как грохот залпа возвестил о конце Птицы Ночи. Пленник умер не произнеся ни единого слова.
— По местам! — скомандовал агент.
И солдаты, переговариваясь, уже тронулись к фургонам, как вдруг из ущелья раздалось громкое лошадиное ржание и великолепная белая лошадь, хозяином которой был только что расстрелянный индеец, озаренная светом луны, словно призрак появилась у места казни.
— Что за дьявольщина! — воскликнул траппер Гарри. — Значит, мы не уложили ее?
Прекрасное животное на несколько мгновений словно застыло, гордо подняв свою голову и глядя на людей выразительными глазами, потом зашаталось и, еще раз заржав жалобно и тоскливо, упало мертвым на землю.
Эта сцена произвела тяжелое впечатление на солдат. Они смущенно замолчали и торопливо покинули место казни. Агент взял Миннегагу за руку и, отпустив Гарри, направился с девочкой к палатке полковника.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
