Книга Похищенное сердце - Барбара Картленд

– В газете говорится, что слуга, Антонио, нашел все окна закрытыми, и полиция ломает голову, не зная, как воры проникли в гостиничные апартаменты.

Аманда отложила газету и рассмеялась.

– Кажется, Антонио прекрасно справился со своей частью работы.

Вернон достал из кармана пачку сигарет, закурил и произнес:

– Полицейские тоже не дураки.

– Но если Антонио закрыл окно, они вряд ли догадаются, что нашелся дурак, который совершил такой прыжок, да еще и под дождем.

– Тебе не нужно было делать это, – пробормотал Вернон.

– Ты, конечно, предпочел бы сделать это сам. Но на самом деле это не так уж трудно.

– Не говори так. Аманда засмеялась вновь.

– Мы с тобой совершенно не похожи; я всегда боюсь заранее, а после мне кажется, будто все было сделано не мной, а кем-то другим.

– Мы не слишком-то осторожны – тихо произнес Вернон.

Аманда взглянула на силуэт Везувия, четко выступавший на фоне сияющего неба, на море, голубое и спокойное.

На горизонте виднелись смутные очертания острова Капри, а внизу в живописном беспорядке громоздились разноцветные крыши домов.

Они сидели на скамейке в городском парке, куда приехали на автобусе, захватив с собой еду. Это было дешевле, чем обедать в отеле, и больше соответствовало представлению о них как о людях, старающихся сэкономить на чем только возможно, чтобы заплатить за номер в одном из самых дорогих, расположенных возле моря, отелей города.

– Как же Антонио собирается получить свои деньги? – спросила Аманда.

– Все уже устроено. Он всегда покупает лотерейные билеты; через несколько недель он купит билет лотереи, организованной в помощь его приходской церкви. Ему достанется первый приз.

– А затем он купит себе виноградник, женится на своей черноглазой синьорине и будет еще счастливее, чем прежде, – вздохнула Аманда.

– Конечно, – ответил Вернон, – знаешь, сказки иногда становятся былью.

– Особенно в Италии. Знаешь, Вернон, я, пожалуй, удовлетворена этим делом больше, чем другими.

– Да, наши первые два или три дела были ужасны. Кроме того, вспомни, тогда мы были уверены, что можем доверять Джексону.

– А теперь мы можем ему доверять? – быстро спросила Аманда.

– О, я не имел в виду, что на него можно положиться как на честного человека! Но я не был уверен, что можно осуществить его планы. Однако мы сделали это!

– Конечно, – согласилась Аманда, – но странно, что мы никогда не видим его. По правде говоря, я и не помню, как он выглядит. Мы лишь получаем инструкции.

– Без него нам не удалось бы сделать все, что мы сделали. Я помню, как мы обедали вместе после смерти отца, и я тогда стукнул кулаком по столу и сказал: «Боже, я должен что-то сделать с этими свиньями! Я заставлю их выплатить каждый цент людям, которые доверяли моему отцу, а теперь страдают от своей преданности!»

– Ты говорил об этом неоднократно.

– Знаю. Я думал, что это поможет мне поверить, что рано или поздно настанет день, когда справедливость будет восстановлена.

– Я слушала тебя тогда, – произнесла Аманда, – но в глубине души не верила, что это может когда-нибудь произойти.

– Знаю. Я и сам не верил в это, и тогда вмешался Джексон. Он сказал: «Почему бы тебе не заставить их заплатить?»

– Я помню. Ты был такой подавленный и несчастный, а затем внезапно стал совсем другим. У тебя на лице появилось выражение надежды.

– Да, надежда – это самое подходящее слово.

– И именно Джексон подарил ее тебе, – мягко проговорила Аманда.

– Мне кажется, я всегда им восхищался, – со смущенной улыбкой произнес Вернон. – Когда мы служили вместе, он всегда был лучшим из нас. Все, за что он брался, все, что он организовывал и чем руководил, было всегда сделано наилучшим образом.

– Он своего рода гений в подобных делах, – заметила Аманда.

– Гений – самое подходящее слово, – согласился Вернон. – Когда он повредил спину и был комиссован из армии, нам показалось, что все пропало. Ведь он был главной нашей опорой.

– И ты не захотел там оставаться, после того как он ушел.

– Ты же знаешь, я ушел в бизнес. Это доставляло мне такое же удовольствие, как и служба в армии. Отец всегда говорил: либо армия, либо университет, а я никогда не собирался быть ученым.

– Тогда-то Джексон и стал влиять на наши судьбы, – прошептала Аманда.

– В каком-то смысле я могу понять его; это давало ему возможность что-то сделать. Доктора считали, что он не сможет вернуться к активной жизни раньше, чем через два или три года, а для него, всегда такого энергичного, это было настоящим адом: день за днем лежать и глядеть в потолок.

– По меньшей мере мы дали ему пищу для размышлений, – усмехнулась Аманда.

– Я уверен, он наслаждался этим, – улыбнулся Вернон. – Конечно, поскольку он богат, для него это было нетрудно, но я думаю, Аманда, что многие расходы по этим делам оплачивались из его кармана.

– Надеюсь, что нет! Нам не нужны ничьи подачки. Иначе зачем бы мы занимались подобными делами?

– Знаю, – примирительно проговорил Вернон, – но когда я попытался заговорить об этом с Джексоном, он просто велел мне делать все в соответствии с его распоряжениями. Я сказал ему: «Отлично, вы босс» – и оставил все как есть.

– Он не босс, – с нескрываемым раздражением произнесла Аманда. – Может быть, это была его идея, может быть, он планирует операции, но мы сами выполняем всю работу и делаем это ради наших людей.

– Хорошо, хорошо, – сказал Вернон, – чем, собственно, мы недовольны?

– Мне неприятно чувствовать себя марионеткой в чьих-то руках. Знаешь, Вернон, когда я на страстную пятницу собиралась прыгнуть с одной балюстрады на другую, мне вдруг показалось, будто Джексон рядом со мной, что он подталкивает, подгоняет меня.

– Телепатия! – засмеялся Вернон. – Нам читали лекции об этом вздоре, но Джексон верит в него. Немного жутко об этом думать.

Неизвестно почему, Аманду внезапно охватило раздражение, едва ли не злость против человека, который умен, богат и успешно руководит их действиями.