— Это просто ужасно!
— Конечно, — согласилась подруга, — но меня это не волнует, потому что я думаю только о Патрике.
— Ну и что еще ты слышала?
— Потом говорили о какой-то мадам — забыла ее имя — с зелеными глазами и рыжими волосами, у которой опять-таки был роман с маркизом.
— А потом?
— А потом я возвратилась домой, и сегодня папа сказал мне, что к нам приезжает маркиз и что он, возможно, будет просить моей руки.
— Возможно?
— Думаю, оставляет путь к отступлению на тот случай, если ему удастся выйти сухим из воды в истории с женой дипломата, — горько сказала Кэролайн.
Рокуэйна считала, что Кэролайн совершенно правильно разобралась в сложившейся ситуации, и согласно кивнула:
— Я считаю, что его поведение оскорбительно и твоему отцу следовало отказать ему.
— Думаю, папа так и поступил бы по моей просьбе. Но ты же знаешь, что мама заставит его принять маркиза и никогда не позволит мне отказаться от его предложения.
К несчастью, Рокуэйне нечего было возразить, и она сочувственно воскликнула:
— Ах, Кэролайн, мне так жаль тебя!
— Что делать, Рокуэйна? Надо все рассказать Патрику и попросить у него совета.
— Тебе придется подождать завтрашнего утра.
— Это невозможно! Я должна увидеться с ним сегодня вечером!
Она всхлипнула.
— Именно сегодня вечером, пока мама и папа принимают главного судью графства. Хорошо, что я могу не присутствовать.
Она посмотрела на Рокуэйну и сказала:
— Только ты можешь помочь мне, дорогая. Ты должна поехать в Грейндж и сказать Патрику, что я буду ждать его там, где всегда. Сюда ему лучше не приезжать, так как кто-нибудь из слуг может сообщить маме.
— Ты права. Но как мы объясним мое отсутствие, если тетя Софи спросит обо мне?
— А ты думаешь, это возможно?
Рокуэйна всплеснула руками.
— Она вполне может заподозрить, что я отговариваю тебя от свадьбы, и зайдет, чтобы помешать этому.
Кэролайн понимала, что это вполне возможно, и беспокойно стала ходить по комнате.
— Я должна увидеться с Патриком, должна!
— Я поеду за ним, — сказала Рокуэйна, — но сделать это нужно после пяти, когда тетя будет отдыхать. А ты пойдешь к ней и отвлечешь разговором о маркизе.
Кэролайн сделала гримасу, но, понимая, что Рокуэйна права, согласилась, ибо это был единственный способ сохранить все в секрете.
Они еще долго говорили, и Кэролайн снова и снова повторяла, что не выйдет ни за кого, кроме Патрика.
Рокуэйна же понимала, что ее кузина пытается сражаться с ветряными мельницами. Когда через день приедет маркиз, только чудо сможет спасти девушку от свадьбы с ним.
Когда Рокуэйна ехала через поле, радуясь тому, что смогла вырваться из замка и хоть ненадолго оторваться от шитья, за которое ее усадили, то прекрасно понимала, что их с Кэролайн план обречен на провал.
Как бы сильно молодые люди ни любили друг друга, родители Кэролайн никогда не будут рассматривать Патрика как кандидата на руку их дочери.
Зная Кэролайн как самое себя, Рокуэйна понимала, что они были бы с Патриком прекрасной парой, в то время как союз с маркизом вряд ли принес бы девушке счастье.
Не будучи искушенной в жизни светского общества, Рокуэйна полагала, что только любовь могла бы сделать такого человека счастливым и верным единственной женщине.
Ей было хорошо известно, что у отца, до того как он встретился с ее матерью, было множество любовных связей.
Лорд Лео совсем не завидовал брату, обладавшему огромным богатством, замком, поместьями и превосходными рысаками, а лишь посмеивался над своей бедностью.
Поскольку он заражал своим жизнелюбием всякого, с кем общался, то, как шутила его мать, женщины бегали за ним, словно он был дудочником в пестром костюме[1].
— Когда я встретил тебя, дорогая, — говорил отец Рокуэйны жене, — все остальные женщины перестали для меня существовать!
Ее мать смеялась.
— Могу ли я быть в этом уверена?
— Еще бы, — отвечал отец, — ведь ты же колдунья, ты приворожила меня.
Размышляя о своих родителях, Рокуэйна подумала, что, должно быть, маркизу нужно встретить колдунью, чтобы забыть обо всех женщинах, кроме одной.
В то же время она понимала, что при всей своей мягкости и доброте Кэролайн не сможет быть такой колдуньей и, следовательно, после свадьбы маркиз не замедлит вернуться к сирене с рыжими волосами и зелеными глазами, а Кэролайн в одиночестве будет сидеть дома.
По слухам, именно такую жизнь были вынуждены вести многие жены аристократов.
«Как мне спасти ее?» — спрашивала себя Рокуэйна и не находила ответа.
Рокуэйна доехала до границы поместья герцога, где начинался участок Фэрли, и начала осматриваться вокруг в надежде увидеть Патрика.
По поручению отца юноша не только занимался лошадьми, но и следил за работниками. Он считал, что должен хорошо знать хозяйство, потому что, когда настанет время самому управлять поместьем, ему придется рассчитывать только на свои силы.
Рокуэйна подумала, что ее отец наверняка поступил бы так же по отношению к ней, будь у него настоящее поместье.
Но брат выделил ему лишь небольшой особняк, так что и следить, собственно, было не за чем, поэтому они с женой часто ездили в Лондон, хотя и сознавали, что столичная жизнь им не по средствам.
«Каждый человек должен трудиться, ведь безделье ведет к греху», — думала Рокуэйна.
Она уже почти добралась до Грейнджа, небольшого, но весьма привлекательного дома, когда, к радости своей, увидела направлявшегося к ней Патрика.
Патрик воскликнул:
— Рокуэйна! Что ты здесь делаешь?
— Кэролайн нужно непременно увидеться с тобой, — задыхаясь, ответила девушка. — Это очень, очень важно!
— А что случилось?
В тоне Патрика сквозила озабоченность, и Рокуэйна подумала, что он, будучи человеком сообразительным, возможно, догадался о причине столь неотложной встречи.
— Думаю, будет лучше, если Кэролайн сама тебе все расскажет.
Она повернула лошадь, и Патрик поскакал рядом.
— Прошу тебя, скажи, Рокуэйна.
— Кэролайн в отчаянии: герцог сообщил ей, что послезавтра приезжает маркиз Куорн и он намерен просить ее руки.
От этой неожиданной новости Патрик ахнул.
