Анна надеялась, что так и произойдет. Она, правда, надеялась на это. Если он получит что-нибудь стоящее, что-нибудь, где он раскроется по-настоящему, тогда все встанет на круги своя. Не только планы с Грецией, но и все остальное тоже. Он сможет устроить своих сыновей, давать денег Дженет, чтобы она почувствовала себя независимой, и начать процесс развода. Тогда Анна рискнула бы уволиться из «Народного книжного» и пойти в магазин побольше, где она легко добьется повышения. В больших магазинах человеку с дипломом и опытом всегда проще продвигаться.
В мечтах время летит быстро. В двери повернулся ключ, и в магазин зашли. Магазин открыли для посетителей. Конец мечтам. Снова.
За обедом Анна решила, что вечером поедет в Пиннер и просто спросит родителей, как они хотят отметить свой юбилей. Праздничного настроения станет чуть меньше, если рассказать им заранее, но это лучше, чем сделать что-то плохо. Поэтому она спросит напрямую.
Она позвонила, чтобы предупредить, что приедет. Мама была рада.
— Как хорошо, Анна, мы не видели тебя так давно. Я только что сказала папе, что у тебя все хорошо и ничего плохого не случилось.
— А почему должно было случиться что-то плохое?
— Но мы не виделись с тобой и ничего о тебе не знаем.
— Мама, прошла неделя, я была у вас на прошлых выходных.
— Да, но мы же не знаем, как у тебя дела.
— Я звоню вам каждый день. Вы знаете, что я встаю, спускаюсь в метро, еду на работу, как миллионы людей в Лондоне… — Она злилась на маму.
Но ответ был поразительно мягок:
— Анна, дорогая, почему ты кричишь на меня? Я всего лишь сказала, что буду рада, если ты приедешь вечером, папа тоже будет очень рад. Что приготовить: жареное мясо или грибы? Так мы отпразднуем твой визит. Я схожу в магазин и все куплю. Как прекрасно, что ты приедешь! Не могу удержаться, позвоню отцу…
— Не надо, мама… Я же просто…
— Ну конечно, надо, надо, чтобы он ждал чего-то хорошего.
Анна повесила трубку и какое-то время стояла около телефона. Она вспомнила, как привела однажды Джо на ужин домой. Она пригласила его как друга и всю дорогу к родителям просила его, во-первых, не говорить, что они живут вместе, и, во-вторых, что он женат.
— О чем из этих двух вещей не стоит говорить ни за что? — спросил Джо, хихикнув.
— Ни о чем, — сказала она так серьезно, что он нагнулся и поцеловал ее в нос, прямо на глазах у всех пассажиров поезда.
Визит тогда удался. Мама с папой осторожно расспрашивали Джо про его актерскую карьеру и про то, знал ли он известных актеров. А на кухне мама спросила Анну, не является ли Джо случайно ее парнем.
— Нет, только другом, — повторила Анна.
По пути домой Анна спросила, что Джо думает о них.
— Они были очень милы, но напряжены, — ответил Джо.
Напряжены? Мама с папой? Она никогда не думала, что о них так можно сказать, но в какой-то степени это было правдой.
И Джо не знал, какими они бывают, когда в доме нет посторонних. Например, когда мама беспокоится, почему Хелен не подходила к телефону дважды на той неделе, когда они звонили ей. Или когда папа ходил по саду, состригая головки цветов и говоря, что сын был такой неугомонный бездельник, что единственное, что ему оставалось, — это найти идиотскую работу на ферме и собирать солому. Что нужно было умудриться вернуться в деревню, чтобы остаться там с человеком, который позорил род Дойлов, а все для того, чтобы получить в наследство ферму.
Джо ничего этого не видел, но он и без того назвал их напряженными. Почему? Как это проявлялось? Но Джо не хотелось вступать в дискуссию.
— Просто, знаешь, — начал он, стараясь не обидеть ее словами, — некоторые люди постоянно думают: это сказать можно, а это нельзя, об этом можно поговорить, а об этом — нет. Это словно игра, постановка… Меня не волнует, если люди хотят жить так, просто это не для меня. Это не для меня, но есть люди, которые придумывают себе правила и живут по ним…
— Но мы не такие! — воскликнула Анна.
— Я не критикую тебя, милая. Я просто говорю тебе то, что вижу… Я вижу танцующих «Хари Кришну», как они бреют головы и звонят в колокола, но я не позволю им обвести себя вокруг пальца. И твоим старикам не позволю тоже. — Он усмехнулся и взглянул на нее.
Она откинулась на сиденье. Внутри была пустота. Анна решила больше не говорить о семье.
День подошел к концу. В магазине был один приятный молодой человек, который пригласил ее выпить.
— Я еду в далекий Пиннер, — сказала Анна. — Думаю, мне лучше выехать сейчас.
— Мне как раз в ту сторону. Почему бы нам не выпить по дороге?
— Никто не едет в сторону Пиннера, — рассмеялась Анна.
— Откуда ты знаешь? Может, у меня там любовница? Или я надеюсь ее там завести?
— Мы о таких вещах не говорим.
— Давай же, машина стоит на парковке, — смеясь, ответил он.
Его звали Кен Грин. Она много общалась с ним в магазине. Они начали работать в один день: он в своей компании, она — в своем магазине. Это связывало их. Он планировал перейти в более крупную компанию, она думала о том же, но никто из них не делал ничего.
— Ты полагаешь, мы просто трусы? — спросила она, пока они стояли в пробке.
— Нет, всегда есть причины. Что тебя, такую пай-девочку, удерживает здесь?
— С чего ты взял, что я пай-девочка? — удивилась Анна.
— Ты только что мне сказала, что про любовниц у тебя дома говорить нельзя, — ответил Кен.
— Да уж, это правда, они очень расстроятся, если узнают, что я сама из их числа.
— Да и я тоже, — сказал Кен серьезно.
— Ой, да ладно тебе, — рассмеялась она. — Расточать комплименты кому-то, у кого уже есть отношения, всегда проще, это безопаснее. Если бы я сказала тебе, что свободна, что нахожусь в поисках, ты бы не пригласил меня выпить, ты бы был уже за сотни километров отсюда.
— А вот и нет. Я пришел в твой магазин в последнюю очередь, потому что весь день думал, как здорово будет увидеть тебя. Ты же не думаешь, что я слишком сентиментален?
Она похлопала его по колену.
— Нет, я ошиблась в тебе. — Анна глубоко вздохнула. С Кеном говорить было очень просто, не надо было следить за каждым словом, как при общении с родителями или с Джо.
— Ты вздохнула от облегчения? — спросил Кен.
Будь она с Джо, мамой или папой, то сказала бы, что да.
— От усталости. Я устала врать, очень устала.
— Но ты же взрослая девочка, тебе не надо врать сейчас про свою жизнь.
Анна грустно кивнула.
— Но я вру.
— Так, может, тебе это только кажется?
