Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
– Да, – отвечаю я доверенному лицу. – Это Уилла Голден.
– Мы обнаружили подозрительную активность и хотели бы перевести ваши деньги на другую карту.
Я смотрю на Шона и сжимаю руку в кулак (карту украли! Я знала!), он смотрит на меня в ответ и пожимает плечами. Я вновь поворачиваюсь к телефону, думая: да, я была права, я победила. Но вскоре это чувство проходит, и я вспоминаю, как сильно люблю Шона, и чек из «Винограда» – конечно, это не то, о чем я подумала, и мне кажется, вряд ли мой отец признал бы это победой. Нет, возможно, даже счел бы поражением.
* * *
Вечер четверга у нас с Шоном проходит как обычно: китайская еда и мегапопулярное реалити-шоу «Рискни», где противники и ведущая, блондинка по имени Слэк Джонс, известная своей массивной челюстью и бесконечным ржаньем, подстрекают участников делать разные глупости. Кто пройдет все испытания, тот получит сто тысяч долларов. (Небольшая часть населения посвятила свою жизнь подготовке к участию в этом шоу. Погуглите. Увидите форумы. Это очень странно, но бывают и еще более странные навязчивые идеи.)
Никому об этом не говорила, но я смотрю шоу, желая узнать, что может пойти не так из-за силы притяжения, законов природы, частоты вращения двигателя, слишком слабого каната; вместе с тем я вижу, что может пойти не так из-за человеческих слабостей: смогут ли участники сохранять достаточное хладнокровие, чтобы, когда они ползут по натянутому тросу, руки не дрожали? Останутся ли спокойными, выполняя задание, в котором не приспособленный для таких целей партнер должен втащить их на вулкан? Пройдут ли достаточно тихо, чтобы не потревожить горных львов, сдержат ли рвотный рефлекс, когда им придется выпить коктейль с мочой?
Эта двухтактная система – то, что люди способны держать под контролем, и то, что не способны, – и привлекает меня в шоу «Рискни»; но подавляющее большинство просто любит смотреть, как разные глупые люди делают разные глупые вещи.
– Послушай, – говорит мне Шон во время рекламной паузы. Он хватает яичный ролл из коробки на чайном столике и откусывает верхушку; крошки, все в жире, падают ему на грудь. – Я знаю, у Никки сейчас непростой период. Я знаю, ты хочешь побыть вдвоем…
– А ты не хочешь побыть вдвоем? Я думала, тебе нравится проводить со мной выходные.
– Я не то хотел сказать. Ты же понимаешь, что я имею в виду.
Вряд ли я вообще хоть что-нибудь понимаю, думаю я. «Виноград»! Это самое идиотское название бара за всю историю человечества!
– Но я заглажу свою вину, ладно? Я придумаю что-нибудь классное, романтичное и сексуальное, и ты не сможешь устоять, – он улыбается, и я улыбаюсь в ответ, больше оттого, что хочу ему верить. В конце концов, это всего лишь один-единственный чек, одна незначительная мелочь, одно свидетельство того, где он был. В «Винограде»! Да это почти ничего не значит. (Тут мой отец непременно напомнил бы, что ничто не значит ничего, и все что-нибудь да значит, и все дороги ведут сюда, и прочее и прочее.) Я стараюсь не вспоминать, что Шон уже по меньшей мере год не придумывал чего-нибудь романтичного или сексуального (считаю, виной всему работа в «Майкрософте» – скажи, Билл Гейтс, ты-то как радуешь свою жену?), да если уж на то пошло, и раньше не особенно старался. Но это даже хорошо, потому что я не в восторге от бурных проявлений страсти. Мы любим китайскую еду. Любим смотреть «Рискни». Любим сидеть на диване по вечерам. Я, конечно, была бы не против пойти в ресторан и там целоваться, но Шону не нужно доказывать свою любовь путешествиями на Бали или куда там еще. Хотя, конечно, зависать в ночных клубах, а потом врать мне – явно не лучшее доказательство.
Он сжимает мою лодыжку, и на экране вновь появляется Слэк Джонс, чтобы объявить первое задание. На этот раз участников будут попарно опускать в яму, полную гадюк. Если они смогут держать себя в руках, гадюки их не тронут. А если не смогут… на этот случай поблизости есть медицинская палатка. (В прошлом году, однако, один из участников погиб, проиграв в неравном бою с гризли, но судебных разбирательств не возникло, потому что организаторы упорно стояли на своем: он добровольно отказался от оказания медпомощи.)
– Разве такого еще не было? – спрашивает Шон, засунув в рот остатки ролла. Его щеки раздулись. Он улыбается, но не виновато. Я уже видела его в роли бурундука – на нашем втором свидании – и так смеялась, что вино потекло у меня по подбородку. Иззи права. Шон – исключение из правил мира компьютерных технологий; у него зеленые глаза, золотистая щетина и подбородок не хуже, чем у Слэк Джонс, и он слишком красив, чтобы целый день пялиться в экран.
– В тот раз были гремучие змеи, – отвечаю я, любуясь изгибом его подбородка и ясными глазами. Он – красавец, не то что я. Никогда не понимала, почему он выбрал именно меня; единственно потому, что так было назначено судьбой. Ванесса часто говорила, что мне не мешало бы сходить к психологу и поработать над самооценкой, но мне и так неплохо. Просто он выбрал меня, и значит, того хотела вселенная. Подруга даже скинула мне контакты своего любимого мозгоправа, но это сообщение две недели провалялось во входящих, а потом автоматически удалилось.
Я засасываю макаронину ло мейн, и, не успев вовремя остановиться, потому что всего две минуты назад поклялась себе не спрашивать, я спрашиваю:
– Ну, как вчера поиграли?
– Хорошо, – отвечает он, глядя в телевизор. – Вот блин, баба в красном сейчас все испортит.
– Кто выиграл?
– В смысле? Шоу только началось.
– Я про вас.
– А-а, – секунду он смотрит на меня, а потом снова в телевизор. Женщину в красном трясет так, что впору вызывать сейсмолога.
– Да мы не то чтобы следили за счетом. Просто решили поразвлечься. Несколько ребят заболело, так что мы всего лишь немного отдохнули.
– Хмм… ясно.
Я хочу сказать еще больше, я хочу поймать его в сети своего понимания происходящего. Я хочу поднести чек к его носу и закричать: ага! Но… ничего этого я не делаю. Потому что иначе слишком многое станет явным, а порой – что бы там ни говорил мой отец – лучше знать не обо всем. С некоторыми знаниями очень тяжело жить.
– Вот дерьмо! – кричит Шон. Женщина в красном визжит, не в силах справиться с ужасом, и невозможно понять, что произошло раньше – то ли гадюки почуяли ее слабость и напали, то ли она сама своим страхом все испортила, не успев даже попытаться.
– Круто! – вопит Шон. – Дай пять!
Я хлопаю его ладонь, изображая радость и думая про себя, что страшнее: придуманная реальность по ту строну экрана или реальность настоящая, которая уже, может быть, начала набирать обороты.
3
Потом Шон засыпает на диване, по-прежнему сжимая в руке мобильный, то и дело вздрагивающий от нового сообщения, оповещения или еще какого-нибудь сигнала из интернет-мира, который никогда не спит. Я смотрю на него – вдох, выдох. Дело не только в том, что он красивый. Это ерунда. На красоту падки девчонки вроде Иззи. Он притягивает к себе, как суперзвезда. Его красота ничего не значит по сравнению с тем, что Ванесса называет «комбо»: сексапильностью, умом и некоей изюминкой. Хотя Ванессе он нравится гораздо меньше, чем должен был бы нравиться моей лучшей подруге. Дело в том, как он смотрит: сразу ясно, какой он серьезный, какой основательный.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67