— Такие вещи должен знать Центр по изучению общественного мнения, — решительно заметил фоторепортер.
— Может, и должен, но скорей на мне кактусы вырастут, чем он это знает, — столь же решительно отозвался научный консультант. — Да ты и сам знаешь, как они изучают это так называемое мнение. Хватают первого попавшегося и начинают выпытывать: «Что бы вы сделали, если бы…» А этот, первый попавшийся, понятия не имеет, что бы он сделал, вот и начинает выдумывать, стараясь пояснее высказаться. А если кто и имеет понятие, все равно правды не скажет.
Редактор еще целую минуту не сводил с коллег своего ужасного взгляда, а потом схватился за телефонную трубку…
А настроение в редакции за последние минуты изменилось самым кардинальным образом. С утра безраздельно царила сонная скука, усугубленная навевающей сонливость погодой. До сдачи материала в печать оставалось целых четыре дня, к тому же аварийный фельетон лежал на столе. В нем критиковались недостатки снабжения населения товарами первой необходимости, тема вечно актуальная, во все дни недели животрепещущая, так что фельетон можно было сунуть в любой номер. Сатирик собирался подбросить лишь пару актуальных мелочей, а фоторепортер ждал указаний насчет иллюстративного материала.
Честно говоря, не было никакой необходимости собираться всем вместе именно сегодня, разве что редактору не мешало забежать, чтобы поинтересоваться, не было ли срочных телефонных звонков или какого горящего материала. Но трудовая дисциплина распространялась на всех и категорически требовала, чтобы каждый член трудового коллектива приходил каждое утро и расписывался в книге присутствий. Остальное трудовую дисциплину не интересовало; расписавшись, каждый член коллектива был волен делать что ему заблагорассудится, и отправляться куда пожелает. Однако так случилось, что за окном как раз шел дождь, и все решили переждать его под крышей родного учреждения.
Следует заметить, что журнал «Шестой вечер» в принципе занимался проблемами шестого дня недели, то есть субботними проблемами. И старался создать соответствующее настроение, ибо проблемы были преимущественно развлекательного характера. В нем содержалась информация о прошедшей субботе, и давались советы и предложения, как интересней провести субботу предстоящую. Лишь мимоходом упоминая остальные дни недели, журнал целиком и полностью сосредоточивался на субботе. Поскольку уик-энды у нас не отличались особенным разнообразием, неизменной, железной темой были нарекания на неинтересные программы кино и театров и, напротив, весьма неплохие развлекательные аспекты представляла деятельность всевозможных аферистов, мошенников и валютчиков.
И вот теперь в скучной до одури атмосфере редакции вдруг промелькнула искра живого, искреннего интереса к какой— то проблеме. Повеяло свежим ветром. Изнывающие от безделья сотрудники редакции ухватились за еще неясную, но безусловно интересную и чрезвычайно плодотворную идею. Разумеется, идея безумная, но, согласитесь, небанальная. Возможно, благодаря ей что-то произойдет, наверняка нетипичное, ни на что не похожее, и тогда уже не будет так смертельно скучно.
— Магистр Здислав Рончек, — положив трубку, ответил редактор на невысказанный вопрос сослуживцев, с кем он совещался. — И у меня создалось впечатление… да какое там впечатление, я просто уверен — они бы тоже хотели это знать. Да, да, реакцию общественности на инопланетный элемент. Нашей общественности.
— А почему именно нашей? — не преминул поинтересоваться сатирик.
— Идиотский вопрос! — взорвался редактор. — Американцы, к примеру, могли бы воспринять данное явление совсем по-другому. Или какие-нибудь негры из Конго. И у меня создалось впечатление, что с их помощью…
— С помощью африканских негров? — удивился консультант.
— При чем тут негры? — опять взорвался редактор. — Ну и безмозглые же у меня сотрудники! С помощью товарищей из Центра нам бы, возможно, и удалось что-нибудь организовать.
— Анкету разослать? — опять встрял некстати консультант.
— Разве что на туалетной бумаге! — обрушился на него начальник. — Ведь сам же только что сказал, как люди реагируют на опросы. Или солгут, или напишут, как бы они хотели отреагировать. Может, они и сами не знают, как отнесутся к пришельцам с другой планеты. Думаешь, хоть один признается, что при виде приземляющейся летающей тарелки сбежит куда глаза глядят?
— Да, такие вещи желательно проверять опытным путем, — задумчиво протянул сатирик.
— Желательно! Ему желательно! Интересно, как ты с ними договоришься? — насмешливо поинтересовался фоторепортер.
— С кем?
— Да с космитами. Как ты уговоришь их высадиться у нас на Окенче?
— А почему именно на Окенче? Совсем неподходящее место.
— Как же неподходящее? Есть еще у нас аэродром в Бемове. Аэродром — самое подходящее место для приземления.
— Но не пришельцев! — перебил коллег редактор. — Инопланетяне должны выбрать для приземления какое-нибудь спокойное, небольшое местечко. Ну, напрягитесь! Ничего в голову не приходит? «Космический корабль приземляется в Груйце». Звучит? В Млаве. В Скерневицах.
— В Гарволине, — подсказал сатирик.
— Что-то слишком много этих космических кораблей! — саркастически заметил фоторепортер. — И все одновременно идут на посадку? Представляю, какая толкотня в воздухе.
— Идиот! — только и сказал редактор. — Не старайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле.
— А он прав, этот самый магистр, как его… — высказал свое соображение сатирик. — Предположим, какая-нибудь из тарелок приземляется на твоем садовом участке. Американец что делает? Хватает фотоаппарат и делает снимок. А наши? Наши непривычные.
— Да нет, наши тоже иногда хватаются за фотоаппараты, — не очень уверенно поправил его консультант.
— Вот именно, что же сделают наши? — нетерпеливо спросил редактор. — Ведь что-то же они станут делать. И мне очень хочется это увидеть… Увидеть, так сказать, другую сторону медали.
— Почему другую? А первая какая же? — с интересом спросил фоторепортер.
— Первая — это пришельцы. Вот они приземляются, выходят из своего космического аппарата. И как набросятся на нас…
— Особенно плазма.
— Да отвяжись ты наконец от этой плазмы! Я исхожу из человекоподобных. Тогда как-то легче вообразить их модель поведения. А возможно, и не набросятся. На их месте я прилетел бы сюда за тридевять… световых лет не для того, чтобы набрасываться ни с того ни с сего на местное население.
— А зачем бы ты прилетел?
— Для установления дружеских контактов с обитателями другого мира.
— А если эти существа настроены агрессивно? — не успокаивался фоторепортер.
— Холера ясна, с вами невозможно говорить! — разбушевался редактор. — Помечтать не даете! Воображения ни на грош! Молчать, пся крев! Прилетели, значит, инопланетяне к нам в гости, хотят установить с нами дружеские контакты. Мы тоже не прочь…
