— Однако интересно вы работаете, молодой человек, — оценил Дмитрий Константинович. — Отвергаете заказы, да еще в такой форме!
— Сегодня просто не моя смена, — решил Богдан объясниться, хотя бы ради Лени Вассермана. Говоря честно, сам не мог понять, что именно отталкивает от этого заказа — элементарная лень-матушка или все-таки загадочное «шестое чувство», интуиция, внутренний голос. Не нравились ему клиенты, и все тут.
— Для того, чтобы заказы распределялись по справедливости, у нас действует система дежурств. Как в адвокатуре, знаете? Сегодня дежурит другой сотрудник, а потому именно он должен с вами работать. Хотите, приглашу?
— Дело в том, что нам рекомендовали именно вас…
— Весьма сожалею. Я всего два дня как из тропиков, сейчас мне нужен отдых…
* * *
«А не дурак ли я?» — спросил себя Богдан минут десять спустя, расположившись в местном баре. Спросил, а потом себе-же ответил: «Вполне вероятно».
Может, годы уже не те, и на подъем стал тяжелее? Или просто забыл, что такое НАСТОЯЩАЯ работа, привыкши к цивилизованным сафари и круизам? Настоящая, в пустынях и на ледниках, в тропических болотах, среди москитов, пиявок и желтой лихорадки. Изнанка, невидимая большинству туристов, обратная сторона экзотики.
— Ну что, доволен? — голос, прорвался сквозь пелену мыслей, заставив вздрогнуть.
Шеф, собственной персоной! Разглядывает нерадивого подчиненного с отеческой укоризной,
— Чего же ты наделал, Богдаша, сукин ты сын? — спросил Яков Петрович грустно, и грусть не позволила Богуславскому обидеться. Зашевелился Богдан, встать хотел, стул выдвинуть.
— Сиди-сиди, я уж сам как-нибудь, — усевшись, отец-директор сделал невнятный жест в направлении стойки. — Мне прохладненького чего-нибудь.
Бар принадлежал фирме и появление здесь лично шефа равнялось по значимости выходу законнно-избранного Президента к горячо любимому народу… Забегала местная публика, засуетилась, вмиг приволокли откуда-то хрустальные бокалы, свежее пивко откупорили, налили.
— Приятного аппетита, Яков Петрович.
— И тебе того-же, — пожелал шеф демократично халдею в галстуке-бабочке, поднял бокал, кивнул приглашающе. — Ну что, Богдаша, за тебя. Подумай пока, поразмысли, чего скажешь в свое оправдание.
Богуславский выпил до дна, подумав, что морозом дело тоже не ограничится. Не иначе, вулкан под городом проснется. Еще думалось, что распитие напитков за одним столом с шефом сильно повышает его, Богдана, местный рейтинг, а это в тридцать с небольшим, да при нерастраченных амбициях, бывает весьма приятно.
— Мне нечего говорить, Яков Петрович, все причины я объяснил тому господину лично.
— Господину! Да ты хоть знаешь, кто это?!
— Никоим образом.
Шеф разглядывал Богдана долго и удивленно, прежде чем, перейдя на шепот, назвал фамилию. Хорошую такую фамилию, известную, хотя бы понаслышке, многим миллионам россиян, да и зарубежникам тоже. Владелец ряда банков, нескольких промышленных предприятий и посреднических структур, не говоря о бесчисленных филиалах. Спонсор, принимавший, по слухам, участие в финансировании ТОЙ САМОЙ избирательной кампании. Человек с мнением которого считаются очень многие звезды российского политического Олимпа. Суханов Дмитрий Константинович — просим любить и жаловать!
— Однако! — прокомментировал свои ощущения Богдан, сделав глоток шире, чем обычно. — И каким ветром эдакого гостя да в нашу провинциальную глушь?
— Сложный вопрос, Богдаша. Возможно, он учел разницу цен на такие услуги у нас и в столице. Репутацию нашу учел, весьма и весьма приятную. Самый правдоподобный вариант — избежание огласки.
Тут Богдан не мог не согласиться — как бы ни ласкали его душу другие версии. Бизнесмен Сухановского масштаба в России — больше чем бизнесмен, простите за банальность, и каждый ЯРКИЙ его поступок непременно получит огласку. Зачем, скажите, народу знать, что очередной российский богатей тратит бешеные деньги дабы нервы себе пощекотать? «Зажрался, — скажут, — С жиру бесится!»
— И что он, всегда вот так, запросто, почти без охраны? Клиент повышенного риска…
— Сомневаюсь, Богдаша, хотя… У всех своя блажь.
С этим не поспоришь. Богдан, при желании, мог бы много порассказать о разновидностях «блажей», потому как «подучетный контингент» был на эти вещи весьма горазд. Сам Богуславский, имей он за душой хотя бы полмиллиона баксов, ни за какие коврижки не сунулся бы в гнилые тропики, чтобы извозившись в грязи, шлепнуть несчастного крокодила. Извозившись, надышавшись миазмами, и уплатив за удовольствие сумму, равную стоимости подержанной иномарки. Каждому — свое. Негативных эмоций Богдан к клиентуре не питал — с подобными чувствами телохранителем быть невозможно — но и восхищаться не обязан. Холодная голова, знаете ли, а далее — по тексту.
— Понимаете, Яков Петрович, теперь я тем более не хочу в это влезать.
— Во что?
— В ЭТО. Которое не тонет. Большие люди — большая головная боль.
— С каких это пор ты стал бояться мигреней, будто красна девица?
— С недавних, шеф, — подняв голову, Богдан встретился, наконец, с директором взглядом и нахмурился. — С «крайней» осечки. Раньше со мной такого не случалось.
Молчание повисло долгое — вспоминать не хотелось ни боссу, ни подчиненному. Рутинная морская рыбалка, где клиент по недосмотру телохранителя едва не погиб, последующий «разбор полетов», эмоции, эмоции… Строго говоря, все тогда произошедшее было следствием дурацкой цепочки случайностей, предсказать которую не помог бы никакой опыт. Предсказать и предотвратить. Богдан ощущал себя тем не менее, достаточно виноватым, а потому взбучку от шефа принял без обиды — сам он на месте Якова Петровича использовал бы куда более сочные выражения.
— Я не охотник, шеф, и не могу гарантировать безопасность клиента в нестандартной охотничьей ситуации.
— Это единственная причина?
— Официальная. А если честно, не хочу снова лезть в джунгли. Возраст не тот.
— Чтой-то ты совсем расслабился, друг, — прокомментировал шеф, взглянувши остро, исподлобья. — Нравится-не нравится, хочу-не хочу! Может пора тебе завязывать с этим бизнесом?
— Может. — говоря честно, Богдан уже стыдился внезапной капризности, недостойной профи, но врожденное упрямство не давало пойти на попятную.
— Куплю домик в глухой сибирской деревушке с приятным ровным климатом, огород буду лопатить…
— Сопьешься через месяц с тоски, вот и все, — сегодня, похоже, чувство юмора шефу напрочь изменило — слишком серьезно воспринимал ситуацию. Или, может, Богдан ее недооценивал, по простоте душевной?
— Пойми, Богдаша, я не хочу тебя перехваливать, но ты у нас единственный, кто умеет ВОЕВАТЬ в джунглях. Не на тренировочной базе и не в русском лесу, а по-настоящему. У тебя опыт, который не пропьешь!
