От такой самоуверенности и абсолютного безрассудства Толлер на мгновение лишился дара речи. Им овладела ярость настолько всепоглощающая, что по здравом размышлении ни в коем случае нельзя было дать ей вырваться наружу. Нацепив одну из своих небрежных улыбочек, он не торопясь развернулся к графине — и немедленно пожалел, что не встретился с ней при более располагающих к знакомству обстоятельствах. Она относилась к созданиям, чья внешность наполняет мужчин безнадежным восхищением, а женщин — беспомощной завистью. Овальная форма лица, серые глаза — совершенство; в ней не было ни одного изъяна, благодаря чему обладательница подобной красоты сразу выделялась на фоне всех женщин, с которыми Толлер встречался до нынешнего дня.
— Чему вы так радуетесь? — Сердитый голос Вантары вернул его на землю. — Может, вы не расслышали, что я сказала?
Толлер постарался на время позабыть о своих внутренних терзаниях.
— Не глупите, — сказал он. — Вероятно, вам требуется помощь в починке судна?
Несколько секунд графиня гневно взирала на подчиненную, которая наконец нагнала ее, а затем вновь перенесла свою злость на Толлера.
— Господин Маракайн, кажется, вы не в состоянии оценить всю серьезность положения. Вы арестованы.
— Послушайте меня, капитан, — горестно вздохнул Толлер. — Вы повели себя крайне опрометчиво, но, к счастью, никто не пострадал, поэтому нужда в официальном рапорте как с вашей, так и с моей стороны отпадает. Давайте разойдемся по-мирному и позабудем сей прискорбный инцидент.
— О да, вам бы этого очень хотелось!
— Это будет куда разумнее, нежели выслушивать ваши бредни.
Рука Вантары опустилась на рукоятку пистолета, висевшего у нее на поясе.
— Повторяю, господин Маракайн, вы арестованы.
С трудом веря в происходящее, Толлер инстинктивно сжал рукоять меча.
Улыбка графини полыхнула ледяным совершенством.
— И что вы намереваетесь сотворить с этим музейным экспонатом? — осведомилась она.
— Раз уж вы спросили, так и быть, я вам объясню, — беспечным, ровным голосом ответил Толлер. — Вы даже свой пистолет поднять не успеете, как ваша голова отделится от тела, а если у вашего лейтенанта хватит глупости угрожать мне, то и ее постигнет подобная участь. Более того, будь рядом с вами еще парочка матросов… и даже если бы каждый успел всадить в меня по пуле… я бы все равно настиг их и порубил на части. Надеюсь, я выразился ясно, капитан Дервонай. Я исполняю приказы, полученные непосредственно от Ее Величества, и если хоть кто-нибудь попробует помешать мне в исполнении этих указаний, дело может закончиться настоящим кровопролитием. Примите это как простой и неоспоримый факт.
Сохраняя маску спокойствия, Толлер ждал, какой эффект произведет его речь на Вантару. Телосложение, унаследованное им от деда, служило живым напоминанием о тех днях, когда военные составляли отдельную, привилегированную касту в Колкорроне. Он словно гора возвышался над графиней и смотрелся раза в два ее тяжелее, однако утверждать, что дальнейший ход событий будет соответствовать его желаниям, он не мог. Было очевидно, что графиня не относится к женщинам, которые легко позволяют помыкать собой.
В воздухе застыло напряженное молчание. Толлер чувствовал, что в эту минуту все его будущее висит на волоске, но затем — совершенно неожиданно — Вантара вдруг весело расхохоталась.
— Ты только посмотри на него, Джерин! — пихнула она свою компаньонку. — Похоже, он и в самом деле принял все всерьез.
Лицо лейтенанта на мгновение изумленно вытянулось, но она сразу взяла себя в руки и изобразила слабую улыбку.
— Это очень серьезно…
— Где ваше чувство юмора, Толлер Маракайн? — перебила ее Вантара. — А, ну да, припоминаю, вы и раньше предпочитали держаться строго и неприступно.
Толлер был ошеломлен:
— Вы хотите сказать, что мы уже встречались?
— Неужели вы не помните те приемы в День Переселения, что проводились во дворце? — снова расхохоталась Вантара. — Ваш отец все время брал вас с собой, когда вы были еще маленьким мальчиком. Уже тогда вы везде таскались с этим мечом… хотели быть похожим на своего знаменитого деда…
Толлер не сомневался, что над ним насмехаются, но, если графиня избрала именно этот способ сохранить лицо, он с готовностью пойдет ей навстречу. Все равно это лучше, чем продолжать никому не нужную склоку.
— Признаюсь, я не припоминаю вас, — ответил он, — но подозреваю, причиной тому ваша необыкновенная внешность. Вы, вероятно, изменились куда в большей степени, нежели я.
Вантара покачала головой, отвергая комплимент.
— Нет. Просто у вас плохая память на лица… Да, кстати, что насчет этого пилота, ради которого считанные минуты назад вы готовы были рисковать безопасностью аж двух кораблей?
Толлер повернулся к Стинамирту, с явным интересом следившему за ходом диалога.
— Поднимайтесь на борт и прикажите повару приготовить что-нибудь поесть. Мы продолжим наш разговор в более подходящей обстановке.
Стинамирт отдал честь, поднял парашют и потащил его в сторону судна.
— Думаю, вы уже спросили у него, почему экспедиция продлилась дольше, чем предполагалось, — поинтересовалась Вантара так непринужденно, словно столкновения между ними не было и вовсе.
— Да. — Толлер не знал, как вести себя с графиней, но решил попробовать наладить взаимоотношения и сделать их как можно более дружественными и неофициальными. — Он сказал, что Мир опустел. Там одни мертвые города.
— Мертвые?! Но что случилось с так называемым Новым Человечеством?
— Объяснение, если таковое имеется, будет изложено в официальном отчете.
— В таком случае я постараюсь встретиться с Ее Величеством, то есть с бабушкой, как можно скорее, — кивнула Вантара. Обращение к родственным связям было вовсе не так уж и необходимо, и Толлер воспринял его как указание соблюдать должную дистанцию.
— Я тоже намерен возвратиться в Прад как можно скорее, — сказал он, стараясь говорить отрывисто и четко. — Вы уверены, что помощь в ремонте не требуется?
— Абсолютно! Швы будут зашиты еще до наступления малой ночи, а затем я направлюсь вслед за вами.
— Да, вот еще что, — произнес Толлер вслед вознамерившейся уйти Вантаре. — Строго говоря, наши суда столкнулись, а следовательно, мы должны заполнить рапорта с подробным описанием происшедшего. Что вы об этом думаете?
Она хладнокровно встретила его взгляд.
— Лично я нахожу всю эту бумажную волокиту довольно занудной, а вы?
— Более чем занудной. — Толлер улыбнулся и отдал честь. — До свидания, капитан.
Проводив графиню и ее младшего офицера взглядом, он повернулся и направился к своему кораблю. Огромный диск планеты-сестры заполнял небо, и мерцание солнечного серпа поведало Толлеру, что до дневного затмения, так называемой малой ночи, осталось не больше часа. Сейчас, расставшись с графиней, он ясно осознавал, что позволил Вантаре манипулировать им, как она того хотела. Будь на ее месте мужчина и поведи он себя так возмутительно в воздухе и столь нагло на земле, Толлер задал бы ему такую словесную взбучку, что исходом ее вполне могла бы стать дуэль, и уж непременно составил бы официальный рапорт. Но невероятное совершенство графини ошеломило его, лишило сил и выставило форменным молокососом. Он действительно разбил Вантару по всем главным пунктам, но, оглядываясь назад, понимал, что скорее пытался произвести на нее впечатление, нежели исполнить прямой долг.
