— Скажи спасибо, — наставительно сказала я дочке. Но она лишь равнодушно на него посмотрела. — Она не разговаривает, — виновато объяснила я.
Он кивнул и подал мне чай и завернутый в салфетку круассан, пока я оплачивала счет.
— Не могли бы вы подсказать, как сюда добраться? — Я достала из кармана листок бумаги с напечатанным адресом и развернула.
Несколько месяцев назад я попросила свекровь отпустить меня в город — весьма рискованное мероприятие. Она кивнула, опустила взгляд, а потом ни разу не спросила, где я была. Пока я шла по улицам, желудок сжимался от волнения — я боялась, что заверну за угол и наткнусь на поджидающего меня Суреша. К счастью, я его не встретила и успешно выполнила задуманное — посетила библиотеку.
Добрая сотрудница библиотеки показала, как пользоваться Интернетом. Передо мной открылся новый мир! Она же помогла найти телефон доверия для женщин, подвергшихся насилию. Девушка на другом конце провода пообещала, что они определят меня в какое-нибудь безопасное место, где я смогу вздохнуть свободно и подумать, что нам с Сабиной делать дальше. Поэтому я решила поехать в Лондон и теперь направляюсь в «Центр помощи женщинам, подвергшимся насилию». Он открывается только в десять утра, и нам придется подождать.
— Садитесь на метро, — сказал кассир. — Линия «Виктория», до Юстона. Ничего сложного. Ехать недолго и идти недалеко. Спросите там у кого-нибудь.
— Спасибо. — Я аккуратно свернула бумажку и снова убрала ее в карман. Хотя, если честно, прекрасно помнила адрес наизусть.
У меня в рюкзаке был пакет с раскраской и карандашами для Сабины. Мы расположились в углу кафе, на потертом кожаном диване. Так мы сможем немного скоротать время. Пока дочь тихо занималась раскраской, я открыла оставленный кем-то журнал и сделала вид, что просматриваю картинки. Я довольно неплохо говорила по-английски, потому что учила язык с детства. Нас обучали в школе, к тому же в нашу деревню часто приезжали туристы, посмотреть, как живут и работают рыбаки в деревне на сваях.
Мы разговаривали с приезжими, а иногда осмеливались выпрашивать у них карандаши и конфеты, хотя это было строго запрещено. Тогда мне и в голову не приходило, что когда-нибудь я буду жить в Англии. Но писала и читала по-английски я очень плохо — мне не хватало практики, а Суреш никогда не позволил бы мне посещать вечерние занятия. Вместо этого я училась вместе с Сабиной и прочла все ее книжки. Я всегда делала с ней домашнее задание, чтобы не отставать. Мать-невежа не нужна никому.
Картинки расплывались у меня перед глазами, и отключиться мне не удалось — в кармане пальто внезапно зазвонил телефон. Дрожащими пальцами я достала его и на дисплее увидела сообщение от Суреша. От страха сердце ушло в пятки, а на ладонях проступил пот.
Интересно, что сейчас происходит дома? Должно быть, он уже встал и обнаружил, что я сбежала, забрав Сабину. Муж вне себя от гнева: Суреш очень не любит, когда его обманывают.
Нехотя я открыла сообщение. Ты где?
Сижу, с ужасом уставившись на дисплей. Интересно, может ли он проследить, где находится телефон, как полиция в телешоу?
Вскоре пришло еще одно сообщение. Вернись домой или получишь проблемы.
У меня пересохло во рту.
Потом еще одно. Я выслежу и притащу тебя обратно, сучка.
Наверное, он поедет искать нас на машине, но я сомневалась, что он обратится в полицию. В панике я выключила телефон, встала и выбросила его в ближайшее мусорное ведро.
Глава 5
В девять утра мы стояли у входа в «Центр помощи женщинам, подвергшимся насилию». В кафе задерживаться было нельзя: не хотелось тратить деньги на ненужный чай, и я чувствовала, что мы злоупотребляем гостеприимством хозяина.
Мы оказались не первыми, перед нами уже заняли очередь две девушки. У одной из них был подбит глаз, у другой — наложен гипс на запястье. У меня сердце оборвалось от сострадания, ведь мне приходилось бывать на их месте. Во время последнего избиения Суреш повредил мне ребра и челюсть. Обе девушки смотрели на тротуар, избегая разговоров, и я была с ними солидарна. Сабина по-прежнему терпеливо стояла рядом, что для восьмилетнего ребенка не совсем характерно. Пока удача была на моей стороне. Теплело, настал погожий для этого времени года день, и в пальто становилось жарко. В десять утра дверь открылась, и нас пригласили в маленькую прихожую. Мы снова присели, ожидая своей очереди.
Девушки зашли перед нами, и наконец нас с Сабиной позвали в маленький и довольно обшарпанный кабинет, где за заставленными стопками бумаг письменными столами сидели две сотрудницы. Нам предложили сесть на стул рядом с одной из них. Девушка отвлеклась от своих бумаг и улыбнулась.
— Добрый день, меня зовут Рут, — представилась она. Еще очень рано, но она, похоже, уже торопилась и тараторила, как по написанному. — Итак, чем мы можем вам помочь?
В двух словах я описала ей положение дел, что Сабина получила тяжелую психологическую травму, лишилась дара речи и что меня регулярно избивает муж. Мы ушли из семьи и из дома, и я больше туда не вернусь.
Она нахмурилась и со вздохом ответила, что не может определить нас ни в один женский приют. Все занято.
— Мне очень жаль, — со вздохом продолжила Рут. — У нас есть несколько домов — временных убежищ, и обычно удается разместить всех желающих, иногда даже на несколько ночей. К сожалению, девушки, которые стояли в очереди перед вами, заняли последние места.
У меня не было никакого плана на такой случай. Я думала, эта девушка, Рут, нам поможет. Похоже, я ошибалась. Ну что я за дура? Ведь мы могли бы оказаться тут гораздо раньше, если бы я знала, что помощь оказывается по принципу «кто первый пришел, того и пристроили».
Мы с Сабиной не сдвинулись с места. Нет, я была не в замешательстве. Я была абсолютно парализована страхом! Оказалось, что я тщательно спланировала только несколько шагов: продумала дорогу до службы спасения. Как я могла быть такой наивной? Если сейчас мы встанем и уйдем, то придется направиться в другое место, и я не представляла, куда именно. Это был удар под дых, который лишил меня почвы под ногами. Что делать?
— Знаете, всякое может случиться, — заверила Рут, заметив, что я не шелохнулась, — но в ближайшие две недели вроде бы никто не собирался покидать приюты. Даже не знаю, чем мы еще можем вам помочь.
Я сидела на стуле как влитая.
Наконец, Рут снова вздохнула, но по-доброму, без раздражения.
— Ну хорошо. Давайте вместе подумаем, как быть. Обзвоню всех, — предложила она. — Попробую для вас найти какой-нибудь вариант. Хотя бы на время. Это лучшее, что я могу сделать. Мы же не можем выставить вас с ребенком на улицу, верно?
«Верно, — думала я. — Не можете».
Она позвонила по нескольким номерам, пока мы с Сабиной терпеливо ждали. После каждого звонка Рут вздыхала все тяжелее, а мое беспокойство нарастало с каждой минутой.
