– Утром ты уедешь. Когда я увижу тебя в следующий раз?
– Скоро я опять буду проезжать через Каталонию.
– И заедешь, чтобы взглянуть на сына?
– Нет, чтобы повидать вас обоих. – Он понемногу начинал злиться, но все-таки пересилил себя и произнес эти слова со страстью, которой на самом деле не испытывал, по-прежнему думая о сыне. – Ну не злись, у нас осталось мало времени.
Она подошла к нему, поцеловала его руку.
– Сделай что-нибудь для него, Фердинанд. Дай ему достойное положение, землю… может быть – титул.
– Не сомневайся, я о нем не забуду.
Он подвел ее к постели, и мысли о сыне отступили перед желанием заниматься любовью с его матерью. Позже она сказала:
– Королева Кастилии может не одобрить почестей, которые ты собираешься оказать нашему сыну.
– Не бойся, – грубовато ответил Фердинанд, – он все равно будет удостоен этих почестей.
– Но ведь она – королева…
Фердинанд вдруг разозлился на супругу. Какое она имеет право помыкать им? В Каталонии уже сейчас поговаривают о его зависимости от Изабеллы. Супруг правящей королевы! Разве не унизительно это положение для гордого, сильного мужчины?
– Я никому не позволю стоять между мной и моим сыном! – воскликнул он. – Если хочешь, я могу дать тебе слово: как только архиепископ Сарагосский уйдет в отставку, его сан достанется твоему сыну. И… это только начало, поверь мне.
Виконтесса Эболи откинулась на подушку и закрыла глаза. Итак, она получила все, чего хотела: утолила жажду близости с любовником и удовлетворила свое материнское тщеславие.
Рано утром Фердинанд простился с виконтессой и поцеловал спящего сына. Затем послал слугу на постоялый двор, чтобы тот сказал его спутникам, что он поехал вперед и ждет их на берегу реки Сегре.
Выезжая на дорогу, Фердинанд старался забыть о сыне, с которым должен был расстаться, и сосредоточиться на задаче, стоявшей перед ним.
Он подозвал одного из слуг, ехавших следом.
– Тебе что-нибудь известно о Ксимене Гордо? Ведь это он теперь хозяйничает в Сарагосе?
– Говорят, этот человек – величайший пройдоха, Ваше Высочество. За ним числится множество тяжких преступлений, а народ все равно поддерживает его.
Фердинанд нахмурился.
– Я не намерен мириться с тем, что Сарагосой правит не мой отец и не я сам, а кто-то третий, – сказал он. – Если этот Гордо думает выстоять против меня, то скоро ему придется раскаяться в своей глупости.
Дальше они поехали молча, и через некоторое время их догнала свита. Фердинанду казалось, что слуги не догадались об истинной причине его отсутствия на постоялом дворе. Тем не менее он понимал, что после того, как выполнит обещание, данное виконтессе Эболи, при дворе пойдут пересуды.
Его разбирала досада. Почему он должен утаивать от всего света визиты к женщине, которая ему нравится? Почему должен придумывать какие-то отговорки? До супружества ему не приходилось стыдиться своего мужского достоинства. Неужели он, Фердинанд Арагонский, всю жизнь будет идти на поводу у Изабеллы Кастильской?
Положение складывалось странное и уж во всяком случае непредвиденное. Когда он впервые встретил свою будущую супругу, его поразила ее уступчивость. Он и предположить не мог, что со временем она станет такой несговорчивой женщиной.
Изабелла обладала двумя странным образом сочетавшимися в ней качествами: мягкостью манер и непреклонной решительностью.
Фердинанд изводил себя этими мыслями и почти не думал о деле, которое поручил ему старый Хуан Арагонский.
В Сарагосе Фердинанда одним из первых встретил самый видный горожанин – собственной персоной Ксимен Гордо. Он ехал по улицам рядом с наследником арагонской короны и благосклонно улыбался собравшимся горожанам.
Такое впечатление, думал Фердинанд, что это Гордо их принц, а не я.
Другой на его месте выразил бы неудовольствие. Фердинанд этого не сделал. Он заметил, с каким восхищением смотрели на Ксимена Гордо бедняки, высыпавшие на улицы города. Они чувствовали его силу и, возможно, побаивались его.
– Кажется, горожане хорошо знают тебя, – негромко сказал Фердинанд. – Вон как приветствуют, точно сам король к ним пожаловал.
– Они часто видят меня, Ваше Высочество, – последовал ответ. – Я всегда с ними.
– Увы, в отличие от меня, – вздохнул Фердинанд.
– Да, им редко выпадает честь лицезреть своего принца. Поэтому им приходится довольствоваться общением с его скромным слугой, который изо всех сил старается поддерживать порядок в отсутствии их законных правителей.
– Эти усилия, видимо, не совсем оправдывают себя, – сухо заметил Фердинанд.
– Что поделаешь, Ваше Высочество, мы живем во времена всеобщего беззакония.
Фердинанд мельком взглянул на оплывшее от пьянства лицо мужчины, ехавшего рядом с ним, но ничем не выдал ни своей злости, ни отвращения, которое охватило его в эту минуту.
– Я приехал по поручению моего отца, – сказал он.
Гордо молча ожидал дальнейших объяснений – со снисходительным видом, возмутившим Фердинанда. Его спутник как бы говорил: «Хоть вы и наследник арагонской короны, но в ваше отсутствие здесь распоряжаюсь я».
Все еще сдерживая гнев, Фердинанд добавил:
– Твой король испытывает настоятельную потребность в людях, оружии и деньгах.
Гордо с откровенным вызовом усмехнулся.
– Боюсь, в Сарагосе не потерпят новых налогов и повинностей.
Фердинанд нахмурился. Затем снова справился с собой и тихо спросил:
– Неужто горожане ослушаются своего повелителя?
– Ваше Высочество, в Каталонии недавно было восстание. То же самое может произойти и в Сарагосе.
– Здесь, в сердце Арагона? Ты спятил, братец, арагонцы – это не каталонцы. Я знаю, они останутся верны своему королю.
– Ваше Высочество, вы слишком долго отсутствовали.
Фердинанд присмотрелся к людям, стоявшим вдоль улицы. Могли ли они так измениться? – подумалось ему. Пожалуй, могли. Ведь были же какие-то обстоятельства, позволившие Ксимену Гордо взять власть в свои руки. Раньше ничего подобного не случилось бы – но раньше законный король регулярно навещал Сарагосу, не был так занят другими проблемами и уж, конечно, не позволил бы какому-то дерзкому выскочке заправлять делами в его городе.
– Ты должен поставить меня в известность обо всем, что здесь произошло в мое отсутствие, – сказал Фердинанд.
– С превеликим удовольствием, Ваше Высочество.
В Сарагосском дворце Фердинанд пробыл несколько дней, но так ничего и не добился. Все его усилия пропадали даром, и создавалось такое впечатление, что это Ксимен Гордо со своими друзьями чинил ему препятствия на каждом шагу.
