Нет, вы не знаете почему. А я знаю. И именно поэтому я так хорошо делаю то, что я делаю. И именно поэтому меня никто никогда не поймает.
5
Через два года после своего открытия этот книжный магазин в центре Александрии все еще выглядит новым и свежим: кладка из красного кирпича с окантовкой из дерева, покрашенного в зеленовато-голубой цвет. Над обращенной в сторону тротуара витриной виднеется название — «БУК-МЕН». Витрина заставлена множеством недавно вышедших произведений — и художественных, и документальных, — однако ввиду последних тенденций больше всего там книг для детей и книг с картинками.
Прежде чем войти в этот магазин, я делаю глубокий вдох, все еще сомневаясь в том, правильное ли решение я приняла. Однако, хотя я почти не спала последние две ночи, мне в голову не пришло никаких других идей.
Я толкаю дверь. Раздается бодренькое «динь-динь» колокольчика. Я вхожу и замечаю его раньше, чем он замечает меня. Он сейчас в клетчатой рубашке навыпуск, с короткими рукавами, голубых джинсах и мягких туфлях. Я невольно вздрагиваю, увидев, что он не в костюме с галстуком. Внутри помещения пахнет новыми книгами и кофе. Тут тихо, спокойно.
Он замечает меня в тот момент, когда, стоя за прилавком, общается с какой-то покупательницей. Он вздрагивает, начинает таращиться на меня, затем вспоминает о покупательнице, улыбается ей и засовывает рекламную листовку в полиэтиленовый пакет. Когда покупательница уже идет к выходу, он направляется ко мне. Он вытирает ладони о свои джинсы и останавливается почти прямо передо мной.
— Привет, Букс. Думаю, я тоже могла вздрогнуть.
— Эмми.
От его зычного голоса, звучавшего повелительно, но при этом любезно, на меня обрушивается целый поток воспоминаний из-за возведенной мною в моем мозгу плотины. Я замечаю, что любезности в его голосе сейчас чуточку больше, чем обычно, — возможно, потому, что, когда мы виделись с ним в последний раз восемь месяцев назад, я хоронила свою сестру. Он пришел тогда утром, как и другие знакомые, чтобы как-то меня утешить. Не знаю, откуда он узнал о случившемся, я никогда не спрашивала его об этом (возможно, ему позвонила моя мама). Он стоял в сторонке, не навязывая мне свое общество, просто находился неподалеку на тот случай, если он вдруг мне понадобится. Он всегда обладал способностью удивлять меня…
— Спасибо за то, что согласился встретиться со мной, — говорю я.
— Я не соглашался. Ты просто взяла и появилась здесь.
— Тогда спасибо за то, что не вышвырнул меня отсюда.
— У меня не было возможности вышвырнуть тебя. Но я все еще могу это сделать.
Впервые за несколько недель я улыбаюсь. Букс выглядит великолепно. Он в хорошей физической форме, держится раскованно. Веселый. Вот ведь гад! Разве он не должен горевать после того, как я разорвала с ним отношения?
— Ты все еще большой любитель кофе? — спрашиваю я.
Теперь уже улыбается он — улыбается неохотно, лишь слегка. Хотя тут есть о чем вспомнить. Даже живя на невысокую зарплату государственного служащего, он никогда не жалел денег на качественную еду, в частности заказывал себе через интернет итальянскую фасоль.
— Конечно, — отвечает он. — А ты все еще неврастеничка с добрым сердцем?
Это справедливая характеристика. Букс знает меня лучше, чем кто-либо другой. Тем не менее наш разговор ни про что как-то не клеится. Пожалуй, я перейду к делу.
— Мне нужна твоя помощь, — говорю я ему.
6
— Нет, — говорит Букс, сердито мотая головой. — Никоим образом, Эм.
— Я хочу, чтобы ты выслушал мои соображения по этому делу, Букс.
— Нет, спасибо.
— Ты никогда не слышал ничего подобного.
— Я уже сказал «нет, спасибо», — и, полагаю, сказал это достаточно громко…
— Этого типа, как мне кажется, можно счесть самым злонамеренным мерзавцем за всю историю человечества. И я отнюдь не преувеличиваю, Букс.
— Мне это неинтересно. Неинтересно. Неинтересно, — повторяет он, словно пытаясь убедить самого себя.
Мы разговариваем сейчас на складе, примыкающем к его магазину. Нас окружают книги, лежащие стопками на столах и расставленные на полках. Я нахожу небольшое свободное пространство на одном из столов и кладу туда пятьдесят три папки с материалами.
— Тут все, — говорю я. — Просто прочти это.
Букс проводит ладонью по своим волосам песочного цвета. Они у него сейчас длиннее, чем раньше, а потому полностью скрывают лоб и вьются сзади на шее. Он ведь теперь частное лицо. Собираясь с мыслями, он начинает ходить по кругу.
— Я уже больше не работаю в ФБР, — произносит он.
— Ради вот этого дела ты мог бы вернуться. В ФБР ведь никто не хотел, чтобы ты уходил.
— Данное дело вообще-то касается скорее Бюро по контролю за оборотом алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ…
— Значит, мы создадим временную оперативную группу…
— Это не моя проблема, Эм! — Он ударяет рукой по столу, и от этого стопка книг в мягких обложках сваливается на пол. — Ты знаешь, как болезненно я воспринимаю то, что ты вдруг появилась передо мной подобным образом, да еще и просишь о помощи? Это нечестно. — Он тыкает в мою сторону пальцем. — Это нечестно.
Он прав. Это нечестно. Однако тут уже не до честности.
Букс стоит минуты две молча, упершись руками в бока и качая головой. Затем он переводит взгляд на меня.
— Дикинсон тебе ходу не дал?
— Да, но он поступил опрометчиво. Он даже не читал эти материалы. Ты же знаешь «нашего Дика».
Букс в знак согласия кивает.
— А ты говорила ему, почему тебя так интересует это дело? — спрашивает он.
— Вполне понятно, почему интересует. Некий человек совершает убийства…
— Я имею в виду совсем другое, Эм, и ты знаешь это. — Букс подходит ко мне. — Дикинсону известно, что твоя сестра погибла в результате какого-то странного пожара восемь месяцев назад в городе Пеория, штат Аризона?
— Это тут совсем ни при чем.
— Ха-ха! — Он смеется, вскидывая руки. — Это тут совсем ни при чем!
— Да, ни при чем. Была ли моя сестра одной из этих жертв или не была — это не меняет того факта, что некий серийный…
Букс не хочет этого слышать. Он машет мне рукой — дескать, ты говори-говори, но я тебя не слушаю.
— Эмми, мне очень жалко Марту. Ты знаешь, что мне ее и в самом деле жалко. Но…
— Если тебе ее жалко, тогда ты мне поможешь.
Едва я произношу эти слова, как и сама осознаю, что переступила черту. Букс уже кардинально изменил свою жизнь. Он больше не специальный агент. Он теперь зарабатывает себе на жизнь тем, что продает книги.
