Выявляя страх успеха, Фрейд преподает нам очень важный жизненный урок. Когда мы совершаем нечто значимое – на мировой ли сцене или в личной жизни: женимся на своей подруге, рожаем ребенка или даже просто заканчиваем чертов отчет для начальника – то на сознательном уровне испытываем радость и облегчение. Но на бессознательном уровне ситуация довольно рискованна. Мы должны быть очень бдительны – и столь же бдительными должны быть наши близкие. И когда недавно получивший повышение супруг заявит, что ему хочется заняться скайдайвингом, укрощением львов или борьбой с аллигаторами, чтобы потратить полученную прибавку к жалованью наилучшим образом, попробуйте предложить ему иную альтернативу.
2. Как превратить ничтожный холм в настоящую гору
В 1938 году семья Зигмунда Фрейда бежала из аннексированной нацистами Австрии и нашла убежище в Лондоне. Последний год жизни Фрейд провел в красивом доме – Швейцарский коттедж в 1986 году был превращен в музей великого психолога. В молодости мне посчастливилось целый год работать в этом музее вскоре после его открытия. Как и в любом музее, у нас был сувенирный магазин, где продавались открытки с фотографиями кушетки Фрейда и других экспонатов. Мы гордились тем, что в нашем магазине продавалась исключительно стильная продукция.
И испытали неподдельный ужас, когда узнали, что венский психоаналитик Курт Эйслер, живущий в Нью-Йорке (на протяжении многих лет он считался ведущим мировым специалистом по Фрейду), обвинил нас в том, что мы продаем футболки с изображением Фрейда. Хуже того – кто-то сказал доктору Эйслеру, что в нашем магазине продаются не только футболки, но и фрейдистские тапочки – забавная идея, если вспомнить о том, что Фрейд писал об оговорках (прим.: игра слов: slippers – тапочки, slips of tongue – оговорки). Директор музея Фрейда написал доктору Эйслеру письмо, заверяя его в том, что мы никогда не опустились бы до такой безвкусицы, как футболки или тапочки, украшенные суровым профилем Фрейда и его знаменитой сигары.
Спустя двадцать пять лет я вернулся в музей Фрейда – на этот раз в качестве попечителя. И могу с удовольствием сказать, что сегодня мы действительно продаем стильные фрейдистские футболки и удобные тапочки. И, если память мне не изменяет, однажды в музее можно было даже купить настоящее фрейдистское нижнее белье! И никто не возражает!
Мы все слышали об «оговорках по Фрейду» – о тех моментах, когда наш язык живет собственной жизнью или когда мы забываем что-то без видимой причины. Но как дать точное определение таким оговоркам? И следует ли придавать им значение, как это делал доктор Курт Эйслер? Должны ли мы с гордостью писать их на груди или любоваться ими на собственных тапочках? Давайте начнем с нескольких небольших примеров.
Ко мне обратился молодой пациент, назовем его Рупертом. Руперт попал в затруднительное положение. Он шесть месяцев встречался с девушкой по имени Салли. Хотя сексуальная жизнь с этой пышной блондинкой его более чем устраивала, вне постели ему было с ней скучно. Салли была необразованной и глупой девушкой. Руперт называл ее «пустоголовой». Однажды Руперт пришел на сеанс психотерапии, иронически улыбаясь. Он сообщил, что решил в конце концов порвать с Салли. Руперт сказал, что недавно отправил ей электронное письмо, которое начиналось словами «Дорогая Силли» вместо «Дорогая Салли». (Прим.: Silly – глупый.) Руперт достаточно знал о психоанализе, чтобы понять, что это была оговорка по Фрейду. «Знаете, – сказал он, – я думаю, что моя оговорка по Фрейду очень важна. Буква «а» в имени «Салли» расположена в левой части клавиатуры, а «i» в слове Silly – в центре. Это была не случайная опечатка. Я позволил бессознательному продиктовать мне то, что я на самом деле думаю об этой девушке».
Много лет назад мой американский коллега, известный психоаналитик, заслуженный профессор Герберт Стрин из университета Рутгерса в Нью-Джерси, выступал по телевидению с рассказом о своей работе. Интервьюер явно враждебно относился к психоанализу. Совершенно бессознательно он представил профессора Стрина как «отвратительного профессора». (Прим.: игра слов: Distinguished – заслуженный, Disgusting – отвратительный.) Не нужно быть специалистом по Фрейду, чтобы понять, что кажущиеся случайными оговорки могут быть вовсе не столь невинны.
Давайте рассмотрим еще один пример оговорки по Фрейду – на этот раз ее допустил психиатр. Несколько лет назад я присутствовал на профессиональной конференции, где разговорился со своим старым другом. Назовем его доктором Бринкером. Неожиданно мимо нас прошла бывшая подруга Бринкера, красивая женщина, детский психотерапевт. Ее сопровождал обаятельный мужчина, тоже известный психиатр. Бывшая подруга доктора Бринкера помахала нам, улыбнулась и исчезла в толпе. Бринкер тоскливо посмотрел ей вслед и сказал: «Ты же знаешь, что она вышла замуж за этого парня? Его фамилия Сильверман. Много лет назад мы вместе учились в университете. Надеюсь, они будут очень счастливы». Про себя я просто ахнул! Мне не хватило духу сказать ему, что я достаточно хорошо знаю многих психиатров, и заметил, что доктор Бринкер допустил серьезную оговорку, сам не сознавая того. Он неправильно назвал фамилию мужа своей бывшей подруги. На самом деле фамилия того мужчины была Голдман, а не Сильверман. Доктор Бринкер бессознательно изменил фамилию своего более удачливого соперника в сексе, понизив его с золота на серебро.
Такие, казалось бы, тривиальные лингвистические неточности Фрейд считал очень важными для понимания человеческой психики. В своей знаменитой монографии, которая изначально представляла собой две журнальные статьи, опубликованные в 1901 году, а затем превратилась в книгу, которая увидела свет в 1904 году, он писал:
* * *
«Обычный [лингвистический] материал, используемый нами при разговоре на родном языке, представляется защищенным от забывания; но он все чаще подвергается другому расстройству, известному под названием «оговорок».
«Психопатология обыденной жизни», 1901
* * *
В монографии Фрейд приводит множество клинических примеров подобных обмолвок, которые в психоанализе носят название «парапраксисов» (искусственный термин, позаимствованный из древнегреческого). Фрейд не раз был свидетелем того, как «Салли» превращалась в «Силли», а «Голдман» – в «Сильвермана».
* * *
«Когда я в конце сеанса спросил другую пациентку о здоровье ее дяди, она ответила: «Не знаю, я вижу его теперь только in flagranti». На следующий день она начала разговор со слов: «Мне очень стыдно, что я дала вам такой глупый ответ. Вы, конечно, должны были счесть меня совершенно необразованным человеком, постоянно путающим иностранные слова. Я хотела сказать «en passant» (мельком). Тогда мы еще не знали, откуда она взяла неправильно употребленное иностранное выражение. Но в тот же день, продолжая разговор о вчерашнем дне, она упомянула воспоминание, в котором главную роль играла поимка с поличным – in flagranti. Таким образом, оговорка прошлого дня предвосхитила воспоминание, которое в то время еще не стало сознательным».
«Психопатология обыденной жизни», 1901
