– Нет, так не правильно. Нужно указывать число и месяц заключения договорённости, предмет и цену.
Живчик скривился, но не посмел перечить, углубляясь в содержание свитка:
– Договорённость от пятнадцатого дня первого месяца сего года, на средоточение магических ортисов[8]в границах Малледека, цена... сто пятьдесят восемь лоев[9].
Пишу, не особенно торопясь, потому что перо ощутимо дрожит. Вместе с рукой.
– Так, дальше...
Но что следовало дальше, я так и не узнал: новоявленный ллаван подошёл к Салиму и что-то прошептал на ухо. Живчик обрадованно обернулся ко мне:
– Пожалуй, не будем сейчас тратить время: бумаги ведь никуда не убегут, верно?
– Но я могу передать их вам только по описи и...
– Разумеется! Займёмся этим завтра. Вы ведь не против, heve Тэйлен?
– Нисколько. А что нам делать сейчас?
– Расходиться по домам: уверен, у каждого из вас найдётся, какие дела переделать!
– Как пожелаете.
– Да, только сдайте ключи от кабинетов, – будто спохватившись, добавил Салим.
– Ключи?
– Ну да. Вас что-то смущает?
– Нет, не то чтобы...
Чёрные глаза живчика стали колючими:
– Во всех управах принято хранить ключи у одного человека, который приходит первым. В вашей управе был другой порядок?
– Да, у каждого ключ от того кабинета, где он работает.
– Теперь порядки будут другие! – В тоне голоса Салима проскользнуло злорадное торжество.
Другие, так другие. Я снял со связки ключ от переговорной и положил на стол.
– Мне нужно забрать кое-что личное, потом занесу свой ключ.
– Разумеется, heve, разумеется. И скажите остальным сделать то же самое!
– Как пожелаете.
Охранники пришлецов подпирали стены коридора. Я прошёл мимо, зябко передёргивая плечами, как всякий раз при встрече с сильными мира сего, и заглянул в кабинет к тойменам.
– Все могут идти домой. Ллаван отпустил.
Парни было обрадовались, но веселье продолжалось всего несколько вдохов, потому что следом за разрешением разойтись по домам услышали:
– Только ключ от кабинета оставьте.
– Тебе?
– Нет, тому, пегому коротышке.
Дарис подозрительно сузил глаза:
– Это ещё зачем?
– Вообще-то, так принято во многих управах.
Сразу мне не поверили, но, учитывая, что в отличие от парней я успел поработать в разных местах, моё слово всё же было принято к сведению. А для лишнего подтверждения правоты пришлось виновато улыбнуться и сказать:
– На самом деле.
– А если не оставим?
– Будут проблемы.
– Он что, собирается шарить по кабинету? – Предположил Ксантер.
– Вполне возможно. Так что забирайте личные вещи и можете идти.
Тоймены вяло кивнули, но тут же усомнились в целесообразности моего предложения:
– В разгар дня?
– Неохота?
– Так не ждёт никто... А если придём, сразу запрягут во что-нибудь. Ты же знаешь, дома дел всегда вдоволь!
Это верно. Но если нас сейчас разгонят, куда отправляться? На трактир денег нет, а гулять на свежем воздухе погода не располагает: с утра был морозец, а после полудня хоть и потеплело, но в небе повисли неприятного вида тучи, грозящие пролиться мелким, однако от этого ничуть не менее противным дождём.
– И что будем делать?
Ксантер подмигнул:
– У нас ещё один ключ есть. Этих проводим, а сами вернёмся.
Идея была одобрена молча, в самые сжатые сроки и единогласно. Я собрал черновики со стола в своём кабинете, уложил их в сумку и с чистой совестью отдал ключ Салиму. Тоймены сделали то же самое, к вящей радости пришлецов, которые не стали задерживаться и спустя минуту после прощания убрались восвояси, оставив нас наедине с невесёлыми думами.
Дождавшись, пока новое начальство исчезнет из видимости, Ксантер выудил из сумки запасной ключ, открыл кабинет, и мы расселись по креслам. В гробовом молчании. Так и сидели, пока Дарис не хлопнул ладонями по коленям:
– Ну что, по кружечке?
– Уверен?
– А что мы теряем?
– Вдруг, эти вернутся?
Моё справедливое опасение было вдумчиво оценено, после чего Ксантер уверенно махнул рукой:
– Не вернутся! Ключи они взяли и вряд ли догадаются, что у нас есть ещё.
Правильно, делать ключ к замку, к тому же, магически усиленному, стоит денег, и просто так, по щедрости душевной, никто не заказывает лишний пяток зачарованных металлических загогулин. Значит, можно не сомневаться: пришлецы не вернутся. Уж до завтра, совершенно точно.
– Ну так как? – Не желал угомоняться Дарис. – Пьём?
– У меня денег с собой только на полкувшина, – честно признался я.
– Ничего, у меня есть!
– И у меня тоже, – кивнул Ксантер. – Родители только вчера из имения прислали.
Оба тоймена выжидательно обратили взоры на меня. Почему-то во всех вопросах, касающихся серьёзных вещей (а что может быть серьёзнее выпивки?), требуется моё мнение или, на худой конец, разрешение, хотя вполне можно напиваться без меня. Да парни и развлекаются без моего участия не реже раза в неделю. Зачем сейчас спрашивают? А вот зачем: есть такое слово «уважение». Чем заслужено и когда, ума не приложу, но оно имеется и никуда не собирается исчезать, временами изрядно осложняя мне жизнь.
– Ну?
Взгляды стали ещё нетерпеливее.
Я взвесил все «за» и «против», прислушался к нехорошему эху дрожи, зарождающейся где-то под рёбрами, вздохнул и кивнул:
– Почему бы и нет?
Мигом повеселевшие Дарис и Ксантер навестили близлежащую лавку, вернувшись с парой кувшинов светлого эля и мешком вяленой рыбы. Питие обещало стать затяжным и стало таковым: мы просидели до самого вечера, разве что не до темноты, и разошлись по домам весьма нетвёрдой походкой.
* * *
Принятие на грудь эля в количестве, превышающем половину кувшина, всегда сказывалось на моём самочувствии дурно, но этот раз в корне изменил представления о запасах внутренней силы: ночь прошла без сновидений и ворочания с боку на бок (одиночный поход на кухню с целью смочить пересохшее горло водой прошёл без участия сознания, потому нарушением сна не засчитывался), а поутру, проснувшись и взглянув в зеркало, я понял, что ни одному малознакомому человеку не докажу факт вчерашней пьянки, хотя отражённая стеклянной гладью картина особо не впечатляла.
