— Здравствуйте, профессор Дивинус, — произнес мужской голос, очень живой. Было трудно поверить, что он принадлежит компьютеру. — Я получил новости с поверхности. Время пришло?
— Запечатай камеру, Ной, — распорядился Дивинус.
— Да, профессор.
Дивинус старался никак не показывать своих чувств, однако все равно вздрогнул, когда за спиной у него закрылась толстая дверь и все они оказались погребены в Первом ковчеге. Воздух сразу стал плотнее, утратив свежесть. Может, точно так себя чувствовали рабы, которых вместе с фараоном заживо хоронили внутри пирамид? Дивинус тряхнул головой, чтобы сосредоточиться. Будет еще куча времени поразмыслить над этой великой загадкой, а пока предстоит много работы. Он двинулся вдоль рядов криокапсул: внутри каждой лежало по хрупкому эмбриону. (В первом Зале хранились млекопитающие.) Сквозь прозрачные панели капсул профессор разглядывал содержимое: Раnthera tigris, Elephas maximus, Ursus maritimus, Mephitidae[4].
Тысячи и тысячи живых созданий. Это было детище всей его жизни, детище, призванное пережить его самого.
Дивинус прошел в комнату управления. Справа от него сел профессор Сингх, остальные члены братства заняли места по периметру. Перед Дивинусом зажегся голографический экран с надписью:
ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ
ПО СПАСЕНИЮ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Пользуясь голографической панелью управления, профессор вывел на экран информацию о других ковчегах. Перед ним высветилось двенадцать зеленых огоньков и строчки с данными по каждому: уровень кислорода, запасы воды и пищи, электроэнергии, выработанной генераторами и запасенной в аккумуляторах, работа лифтов, субмарин и прочих транспортных средств. Похоже, все идет по расписанию. Дивинус коснулся первого зеленого огонька.
— Второй ковчег, это профессор Дивинус, — сказал он, пытаясь связаться с первой космической колонией. — Транспорт уже прибыл? Прием.
Пауза длилась всего несколько секунд, которые растянулись на целую вечность. Дивинус затаил дыхание. Судьба проекта висела на волоске.
— Первый транспорт заходит в доки, — ответил генерал Мильтон Райт. — Все системы работают в штатном режиме. Прием.
Братья и сестры Дивинуса ликовали, тогда как сам он сохранял невозмутимый вид. Еще одиннадцать ковчегов, напомнил он себе. Слава богу, все средства эвакуации стартовали более–менее по расписанию. Лишь одно столкнулось с проблемой: у транспорта, приписанного к Третьему ковчегу, забарахлил двигатель, но с неполадками быстро разобрались.
К сожалению, несколько избранных не успели на транспорт, профессор предвидел такую возможность. Их места заняли запасные, которые толпились в порту и молились, чтобы назвали их номера. И они получили шанс — ценой жизней других людей. Профессор задумался, понимали ли счастливчики суть размена. Случалось, тот же вопрос Дивинус задавал сам себе. Но, когда он убедился, что последний из спускаемых аппаратов доставил пассажиров в глубь океана, лифт опустил людей в недра земли, а шаттл унес свой ценный груз за пределы атмосферы, — Дивинус позволил себе немного расслабиться.
— Первый этап завершен, — объявил профессор.
Тогда–то все и началось… Зал сотряс оглушительный взрыв, и ученых раскидало в стороны. Зажглись аварийные сигналы, взвыла сирена. Дивинус напрягся: это Конец достиг своего апогея. Устало закрыв глаза, профессор представил цепную реакцию на поверхности: выброс энергии, всесожжение… и мертвое тысячелетие впереди.
Раздался новый взрыв, сильнее прежнего. Опять взвыла сирена. Все двенадцать зеленых огоньков на экране один за другим померкли — связь прервалась. Дивинус призвал на помощь Ноя, хотя и знал: теперь, когда наступил Конец, уже ничего не поделаешь. Как и предсказывал Дивинус, мир людей с оглушительным рокотом исчез во вспышке света.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОСЛЕ КОНЦА
Предрассудки обычно правят людьми при отсутствии достоверных знаний.
Айзек Азимов. «Академия и Земля»[5]
Море — это всё! Оно покрывает собою семь десятых земного шара. Дыхание его чисто, животворно. В его безбрежной пустыне человек не чувствует себя одиноким, ибо вокруг себя он ощущает биение жизни.
Жюль Верн. «20000 лье под водой»[6]
Выдержки из
ДНЕВНИКА ПРЕЗИДЕНТА ЭЛАЙДЖИ УЭЙДА, первого президента Тринадцатого ковчега
(глубина Милуоки, желоб Пуэрто–Рико[7])
[1 год п. к.] …по–прежнему нет связи с поверхностью, хотя мы тут, в темных глубинах океана, процветаем вопреки всем ожиданиям. Первым же делом мои товарищи–колонисты провели выборы. На этот раз обошлось без гонки и речей. Я даже не выставил свою кандидатуру, но собратья — основатели Тринадцатого ковчега избрали меня первым президентом. Это большая честь, которая одновременно возвышает и смиряет. Чувствую, что груз выживания колонии целиком на моих слабых плечах…
[4 год п. к.] …несмотря на непрекращающиеся попытки связаться с другими ковчегами: мы посылали радиосигналы, электронные сообщения и даже запустили беспилотный зонд — усилия успехом не увенчались, ответом была тишина. С зондом контакт был утрачен, едва он покинул желоб. Скорее всего, устройство погибло в аду, что бушует над морем, за пределами нашего подводного убежища. Выходит, мы сами по себе…
[7 год п. к.] …с прискорбием сообщаю, что один из наших колонистов, Клайд Донован, сошел с ума (многие из нас страдают от вынужденной изоляции). Он угнал субмарину, чтобы подняться на поверхность. Последнее, что мы услышали от него по радио, — это крик. Вопли Клайда, дикие, звериные, усиленные аппаратурой, потом еще долго преследовали меня в кошмарах. Уцелело ли что–то наверху? Сие — тайна, ответ на которую знает лишь Бог…
[15 год п. к.] …каждый день я вижу, что способно выдержать человечество, стойкость людей, изобретательность, готовность приспосабливаться к чрезвычайным обстоятельствам. Наши граждане работают не покладая рук, чтобы обеспечить колонию едой, водой и энергией, чтобы мы выжили. Но в то же время каждый день я вспоминаю, что мы сами себя обрекли. Вспоминаю о двух сторонах нашей натуры — созидательной и разрушительной. Какое начало в нас победит? Остается надеяться, что не последнее…
[23 год п. к.] …в колонии эпидемия. Наши ряды сократились вдвое. Бич унес и мою супругу Веду, с которой мы прожили в браке тридцать восемь лет. Слава богу, дочери живы, хоть и скорбят по матери. Проклятье, мы все скорбим! Похожая на оспу, болезнь начинается с лихорадки и сыпи, а заканчивается обширными внутренними кровотечениями. Врачи прежде с подобным не сталкивались. Говорят, мутация. Я ввел карантин, но вряд ли он поможет сдержать эпидемию. Тем временем у нас зародился новый религиозный культ — возможно, тому способствовали вирус или изоляция. А может, и то и другое. Сектанты облачаются в красные мантии и называют себя Церковью Морского Оракула…
