Почти неуловимое напряжение, ощущаемое чуть ли не с самого утра, и заряженный гранатомет в руках Рафика – еще один штрих к этому напряжению. Я это почувствовала, Тина тоже, кто еще такой же внимательный? Или мы видим то, чего нет, накручивая себя без причины?
Трудно что-то понимать до последней мелочи, когда тебе почти ничего не рассказывают о том, что происходит здесь и сейчас. Мы бесконечно оторваны от окружающего нас мира и по мельчайшим деталям пытаемся строить какие-то глубокие предположения, зачастую неправильные или даже смешные.
Главные потребительницы самых неправдоподобных слухов и пустых домыслов – вот кто мы такие.
Зарокотали моторы гвардейских машин, их грубый шум не заглушила даже выкрашенная в розовый цвет тонкая броня Цветомобиля. Его двигатель тоже завелся, и пришлось ухватиться за поручень. Как ни старались маханики придать нашему транспорту яркий и беззаботный вид, но он так и остался переделанным под реалии Улья грубым грузовиком. Сильно потяжелевший, трясет в нем немилосердно, а уж как мотает на крутых поворотах – слов нет. Непросто при такой езде держаться непринужденно-женственно, но мы стараемся, мы все очень стараемся.
Кто не старается, того рано или поздно переводят в обычные воспитательные дома, а это очень и очень плохо.
Меня не переведут. У меня привлекательная внешность, и я почти со всеми заданиями хорошо справляюсь. Но тоже стараюсь наравне со всеми, потому что испортить репутацию можно очень быстро, на такие примеры мы все насмотрелись.
Тем более, за мной числится столь серьезный проступок, что до сих пор не пойму, почему не вылетела за розовые ворота со скандалом. Так что приходится заглаживать свое прегрешение всеми силами.
То есть почти всеми.
За гулом моторов можно не думать о том, что именно и как именно следует говорить. Поэтому Тина, продолжая время от времени посматривать в щель, сообщала мне результаты своих наблюдений.
– На втором блоке машина стоит, вроде танка, но не танк.
– БМП[БМП – аббревиатура, боевая машина пехоты, класс бронированной техники.]? Или самоделка какая-нибудь?
– Не успела рассмотреть, она в капонире стояла, но не очень похожа. Может и правда танк, но башенка слишком маленькая, будто игрушечная.
– Вот как можно перепутать танк с чем-то другим? И разве там был капонир?
– Не помню, что было раньше, но сейчас он точно есть. Ой, а вот это и правда танк! Стоит у обочины, рядом ремонтная машина, механики ходят с кислыми лицами. Я думаю, что танк сломался.
– Наверное, тебе непросто было сделать такой вывод.
– Ли, не умничай, тебе не идет. Кстати, ты заметила, что на этой дороге постоянно что-то ломается?
– Не накаркай.
– Ты о чем?
– Не хватало еще нам сломаться на таком солнцепеке.
– А, вот ты о чем. Ну так кондиционер работает.
– Он работает, пока работает мотор. И работает плохо.
– Ага, душно тут, а окна не раскрыть. Видела, как Соня сразу полезла к пулемету?
– Она и до этого так делала.
– Ага, делала – целый один раз, ну или два. Что-то они все какие-то беспокойные сегодня. Случайно не знаешь – в чем тут дело?
Хотелось пожать плечами, но такие жесты в присутствии воспитательниц я давлю в зародыше. Они уместны лишь в ограниченном наборе ситуаций, и эта в нем не состоит. Поэтому ответила не шелохнувшись:
– Может быть все что угодно. Помнишь, какая суета началась перед приездом того толстого посла от дальних речников?
– Рафик тогда с гранатометом не ходил.
– Рафика тогда не было, он сюда недавно попал, после контузии перевели в центр.
– И без него было кому такую штуку таскать.
– Беспокойства тогда тоже было много, как и сейчас.
– Да, было. И Корнелию от нас тогда забрали.
– Тинка, ты же сама знаешь, что она теперь жена первого генерала речников.
– Ага, конечно, знаю. Только даже одним глазком не видела этого генерала. Хотя бы на фотографию глянуть, интересно – какой он из себя. Ты тоже не видела?
– Если бы видела, тебе самой первой рассказала.
– Спасибо, Ли, я тоже от тебя такое скрывать не стану, – улыбнулась Тина.
У нее серьезные проблемы с внешностью, и они нарастают. Тину это волнует больше всего на свете, а еще мгновенно заводят подначки от некоторых воспитанниц. Нас нельзя назвать близкими подругами, но я не затрагиваю нехорошую тему вообще, а она высоко ценит такое отношение, это нас сближает.
Тина в очередной раз взглянула в смотровую щель и заворожено произнесла:
– Лиска, ты бы это только видела…
– Что там?
– Солдаты. Самые простые солдаты. Или даже рейдеры наемные. Дикие рейдеры. Кто во что одеты, все смотрят на нас и смеются.
– Они смеются не над нами.
– Нет над нами, они прямо на меня смотрят.
– Они не могут тебя видеть за стальным листом.
– Но смотрят именно сюда и им явно очень смешно.
– Мне тоже смешно смотреть на нашу машину.
– Тебе смешно?! Но что тут такого смешного?!
– То, что это розовый грузовик, и наверху на нем установлен пулемет, тоже розовый. Это и правда выглядит смешно.
– А мне нет.
– Мне вообще-то тоже. Мы к нашей машинке привыкли, но эти солдаты нет.
– Ли, ты вообще когда-нибудь видела диких рейдеров или хотя бы простых солдат на последнем периметре?
– Один раз.
– Когда?
– Точно не помню, лет восемь или девять назад.
– Ого! Ну и память! А что тогда случилось?
– Орда пришла из Пекла.
– Правда?! Большая орда?
– Таких никто никогда не видел за всю историю. Просто огромная. Ни одного простого бегуна, все страшные, матерые, развитая элита толпами носилась. Я видела, как оттуда привезли танк с сорванными гусеницами и согнутой на бок пушкой. Ее чуть в узел не завязали, представляешь, какая силища?
– Ужас.
– Ага, вот именно, что ужас.
– И что потом было?
– Орду завели на заминированный кластер.
– Это сколько же мин на такое потратили?
– Всего лишь одну.
– Одну?!
– Мина была атомной, ее установили на вышку сотовой связи и взорвали посреди орды, очень много тварей сгорело.
– Но так же нельзя, это радиация, от нее потом нехорошее начинается.
– В тот раз военные все по хитрому устроили. Мину взорвали как раз перед перезагрузкой кластера, очень точно подгадали, в нужный момент заманив орду. Большая часть радиоактивной гадости быстро исчезла, облако от взрыва понесло в сторону Дона, где-то в той стороне осадки выпали, а там порядочные люди не живут.
