У них был чудесный домик, им всего хватало, и хотя их семейство трудно было назвать состоятельным, они вполне могли позволить себе жить, как подобает леди и джентльмену; им хватило бы и на новый экипаж и настоящие поездки, хватило бы и на то, чтобы один месяц в году проводить в Тенбридж-Уэллсе, лелея мнимую подагру, а зиму — в Бате.
Но содержание и воспитание четырнадцати детей требовало от них очень спокойного, уравновешенного и умеренного течения жизни и обязывало безвылазно пребывать в Уиллингдене, ведя здоровый и добропорядочный образ жизни. То, к чему сначала призывали благоразумие и осторожность, со временем превратилось в приятную привычку. Они почти никогда не уезжали из Уиллингдена и даже испытывали удовольствие, говоря об этом.
Но поскольку Хейвуды были весьма далеки от того, чтобы и своим детям желать того же самого, то с радостью делали все для того, чтобы дети знакомились с окружающим миром. Они сидели дома, а вот их дети могли выезжать в свет. И, одновременно занимаясь благоустройством дома, стараясь сделать его по возможности более уютным и гостеприимным, они в то же время приветствовали любые перемены, которые могли принести их сыновьям и дочерям необходимые знакомства.
Таким образом, когда мистер и миссис Паркер убедились в безнадежности своего намерения организовать семейный визит и перенесли усилия на то, чтобы взять с собой одну из дочерей, то не встретили на этом пути никаких трудностей. Все устроилось ко всеобщему согласию и удовольствию.
Их приглашение приняла мисс Шарлотта Хейвуд, очень приятная молодая женщина в возрасте двадцати двух лет, старшая из дочерей, которая под руководством своей матери старалась больше всего услужить гостям; она проводила с ними много времени и узнала их лучше других.
Обладая великолепным здоровьем, Шарлотта намеревалась принимать ванны, чтобы стать еще здоровее, если такое возможно; насладиться всеми удовольствиями, которые мог предложить ей Сандитон благодаря любезности тех, с кем она отправлялась в путь; приобрести новые зонтики от солнца, перчатки, новые броши для себя и своих сестер в библиотеке, которую с готовностью поддерживал мистер Паркер и где продавались подобные изящные мелочи.
Единственное, в чем удалось убедить мистера Хейвуда, так это в том, что он будет рекомендовать Сандитон любому, кто обратится к нему за советом, и ничто на свете не заставит его в будущем (насколько можно было вообще судить о будущем) истратить хотя бы пять шиллингов в Бриншоре.
Глава третьяВ каждом месте должна быть своя знаменитость. Такой знаменитостью в Сандитоне была леди Денхэм, и во время их путешествия от Уиллингдена к побережью мистер Паркер более подробно рассказал о ней Шарлотте.
Ее часто поминали в Уиллингдене, поскольку она была его партнером в этом спекулятивном предприятии. Любой мало-мальски длительный рассказ о Сандитоне был невозможен без упоминания о леди Денхэм. Она была очень богатой пожилой дамой, схоронившей двух мужей, которая знала цену деньгам, к которой все относились с большим почтением и с которой жила бедная кузина. Все это были общеизвестные факты, но некоторые дополнительные подробности ее прошлого помогли скрасить скуку долгого подъема на холм или особенно неровного участка дороги, а также дать направляющейся в гости молодой леди необходимые знания о персоне, с которой ей, быть может, придется общаться ежедневно.
Леди Денхэм в девичестве была богатой мисс Бреретон, наследницей большого состояния, но не получившей образования. Ее первым мужем был некто мистер Холлис, человек, владеющий значительной собственностью в провинции, куда входила и большая часть Сандитона с огромным роскошным особняком. Мистер Холлис был уже в годах, когда она вышла за него замуж, ей же к тому времени сравнялось тридцать. С расстояния в сорок лет трудно понять, что подвигло ее на такой брак, но она так хорошо ухаживала за мистером Холлисом, так умела угождать ему, что после смерти он оставил жене все свои поместья в ее полное и единоличное владение.
Пробыв несколько лет вдовой, она вновь решилась выйти замуж. Покойный сэр Гарри Денхэм, происходивший из округа Денхэм-парк неподалеку от Сандитона, сумел убедить ее переселиться вместе с ее значительными доходами в его владения, но ему не удалось таким образом обогатить свое семейство, которое он содержал. Она была слишком осторожна, чтобы выпустить из рук принадлежавшее ей, и, когда после смерти сэра Гарри леди Денхэм вернулась в свой дом, то говорили, что однажды она похвасталась подруге:
— Хотя я и не получила от его семьи ничего, кроме титула, но зато и ничего не отдала за него.
Ради титула, как предполагалось, она и вышла замуж. И мистер Паркер признал, что теперь это стало настолько очевидным, что может считаться вполне естественным и правильным.
— Бывают моменты, — сказал он, — когда она слишком уж важничает, впрочем, это не выглядит оскорбительно. Временами ее любовь к деньгам заходит чересчур далеко. Но она — добросердечная женщина, очень добросердечная, обязательная и любезная соседка, жизнерадостная, независимая, цельная натура, а ее недостатки можно всецело объяснить отсутствием образования. Она обладает природным здравым смыслом, к сожалению, неразвитым. У нее острый ум, она находится в отличной форме для семидесятилетней женщины и взялась за дело превращения Сандитона в процветающее место с пылом, достойным восхищения. Хотя время от времени ее ограниченность дает о себе знать. Она не может далеко заглядывать вперед, как мне бы того хотелось, и приходит в неописуемое волнение из-за нынешних пустяковых расходов, не думая о том, что получит через год или два. То есть я хочу сказать, мы думаем по-разному и по-разному смотрим на вещи, мисс Хейвуд. Хотя, конечно, следует с осторожностью внимать тому, кто рассказывает свою собственную историю. Когда вы увидите нас вместе, то сделаете собственные выводы.
Леди Денхэм и впрямь оказалась выдающейся личностью, даже не по местным масштабам, поскольку ее завещание включало многие тысячи ежегодного дохода, и три разные группы людей искали ее расположения: ее собственные родственники, снедаемые вполне понятным желанием разделить между собой ее начальные тридцать тысяч фунтов, официальные наследники мистера Холлиса, которые, наверное, больше рассчитывали на ее чувство справедливости, поскольку сам он таковым не обладал, и те члены семейства Денхэмов, ради которых ее второй муж и пошел на сделку.
Все эти люди преследовали ее в течение долгого времени; говоря о них, мистер Паркер, не колеблясь, заявил, что родственники мистера Холлиса пользуются наименьшим сочувствием, а наследники Денхэма — наибольшим. Первые, по его мнению, очень навредили себе тем, что выказали неоправданное и очень неумное негодование в момент смерти мистера Холлиса; вторые же, имея то преимущество, что они были последними представителями союза, который она, без сомнения, ценила, присоединились к тем людям, которых она знала с детства, и всегда находились рядом, чтобы иметь возможность вовремя напомнить о своих интересах.
Сэр Эдвард, нынешний баронет, племянник сэра Гарри, постоянно проживал в Денхэм-парке, и мистер Паркер нисколько не сомневался в том, что он и его сестра, мисс Денхэм, которая жила с ним вместе, будут непременно упомянуты в завещании. Он искренне надеялся на это. У мисс Денхэм имелся очень незначительный доход, а ее брата вообще можно было считать бедняком для человека его общественного положения.
