Я испытывала чувство опустошения. Я всегда долго и муторно дрожала всем телом, как испуганная лошадь, после путешествий в прошлое. И не могла без этого: там находила я ответы на многие вопросы из этой жизни. В этот раз я пришла узнать, почему я испытывала необъяснимое чувство, когда пыталась лечить своего сына руками. Нужно сказать: лечила не я. В те мгновения, когда я ощущала всей кожей чужие страдания, во мне вспыхивало ровное теплое свечение, и из ладоней струилось тепло. Я помнила это ощущение с раннего детства. Подруга разбила коленку. Я подошла к ней, просто не могла не подойти.
Ладошки налились таким горячим ртутным теплом, что не подойди я к ней – сгорела бы сама, запросто. Так вот, я подошла. Положила ладони на коленку. Отключилась. Тело ощутило знакомое тоннельное состояние, когда я – это не я, а просто тоннель, через который струится энергия, золотой милосердный свет. Оттуда. Сверху. А я, я просто проводник этой светлой энергии. Когда поток прекратился, и я открыла глаза, первое, что я увидела – ошеломленное лицо подруги, а вокруг – толпа ребятишек, глазеющих на меня со смешанным коктейлем удивления и какой-то досады, объяснить причину которой тогда я еще не могла. На следующее утро во дворе меня все сторонились. Я первый раз поняла, что я – чужая, не отсюда. Возможно, меня занесло откуда-то с дальней планеты, прибило марсианской пылью, я приземлилась и осталась, влекомая этим странным и противоречивым миром. Белая ворона. Изгой. Загадка, раздражающая своей непонятностью. Подружкина коленка зажила. А что же я? Я навсегда осталась “странной”.
У каждого из нас есть несколько лиц. Посмотрите на дома. Фасад – это то, что видно всем и сразу. Это – первое впечатление, визитная карточка. И пусть на одном из его этажей сидит алкаш в драной майке – дом своим фасадом держит лицо.
Так и люди. В глубине каждого из нас есть потаенные дверки, где прячутся неведомые звери и существа, о которых мы и сами-то не подозреваем. Меня с самого детства тянуло наблюдать за людьми. Я искала ситуации, которые обнажали, раскрывали истинную сущность, демонстрировали нашу уязвимость, срывали маски. Весьма преуспев в манипуляциях, часто специально создавая щекотливые ситуации, я получала небывалое удовольствие от вида человека, который вдруг попадал. Иногда это было жестоко и непростительно.
Иллюзия власти была выше мук моей совести. Я наблюдала за людьми, как за актерами на сцене, принимая всерьез только себя и свои переживания. Формируя такого рода характер, я стремилась избежать боли, защитить свое сердце от страданий. Тешила себя мыслью, что особого вреда никому не приношу.
Так я и выросла. А потом мне все-таки сделали больно. Как каждой девочке когда-то приходится переживать минуту горького разочарования, когда тот, кому она так верила, вдруг предает ее или предпочитает ей другую. Мне тоже сделали больно. В первый раз. Да так, что явное ощущение выжженной пустыни, перегоревшего сердца не покидало долгое время. Я собиралась умирать. Душевная боль не заглушалась. Тело распадалось на куски. В груди болело и жгло. По ночам снились бескрайние луга ромашек. И однажды утром я почувствовала, что придется жить. Мириться с этой болью и испытывать ее снова. Потому что музыка, которую я слышала много раз – вдруг ожила. И лица, которые были раньше всего лишь масками, на них вдруг проступили живые черты, и я поняла вдруг резко и четко, что они-то ведь тоже умеют чувствовать!
Это было небывалое ощущение. В одну минуту я могла быть бабочкой на плече у юноши. Почесывать лапками, нюхать его усиками, любоваться прозрачным пушком на его ухе. А потом сразу юношей. Ощущать его весеннее томление, горячую кровь и нескромные желания.
Мир вокруг ожил и расцветился красками. Мое сердце открылось, и все великолепие мира обрушилось на меня.
Я полюбила. Себя. Людей. Природу. Ветер. Муравьев. И решила стать Феей. Незаметно менять жизнь людей к лучшему. Показывать им красоту. И свет. И свои возможности.
Я такая же, как все. Я всегда среди Вас. Вы можете пройти мимо и не заметить меня. Но я наблюдаю за Вами. Обладая талантом чувствовать души, слышать не то, что Вы сказали, а то, о чем подумали. Я становлюсь прозрачной и пропускаю ощущения через себя. И почти сразу знаю, чего на самом деле хочет человек. Это моя сущность. Я впитываю чужие настроения и транслирую определенную вибрацию. Люди рядом со мной ощущают себя необычайно комфортно. Глаза поддергиваются дымкой, голос становится мягче и глуше, речь – плавной. Некое сладкое оцепенение посещает их. Они уже никуда не спешат. А потом внезапно просыпаются и говорят: “Как хорошо с тобой!” И, удивленные, уходят.
С тех пор я старалась быть осторожной. Я помогала только тем, в ком была уверена – они поймут. Не засмеют. Не осудят. Тяжела участь одиночки. А одиночки непонятой – еще горше.
Несмотря на способности, когда заболевал мой сын, мое самое родное существо, я не могла его лечить. Я в панике звонила врачу и методично выполняла все его, зачастую нелепые, требования. Почему? Я не доверяла самой себе? С этим вопросом я и пришла к психологу. Узнать: почему стоит запрет? Путешествия в прошлые жизни помогали мне понять, в чем причина этого ступора. По всей видимости, я еще и еще раз проживала опыты предательства со стороны тех, кому беспредельно доверяла. Я как будто все время ожидала удара в спину. В тот момент, когда я открыта и беззащитна. Ожидала, что меня не поймут, осудят за то, что я ИНАЯ. Ведь уже не раз и не два в своих жизнях я платила слишком высокую цену за то, чтобы быть просто Собой.
Но здесь и сейчас, в этой жизни, в доме, который построил Джерри, Анабас сказал мне, подняв мое лицо за подбородок и глядя прямо мне в глаза:
– Я пришел в твою жизнь, чтобы защищать тебя. Зачем-то ты нужна здесь. Мы и сами пока не понимаем, зачем. Но ты уязвима. Ты не понимаешь земных законов, ты слишком… Слишком во всем.
– Мне опять хочется плакать. Там, за сердцем, в глубине, что-то щемит и болит, холод сжимает в тисках, я опустила ресницы и всхлипнула.
– Ты под защитой. Ничего не бойся.
– Ты мой Воин. Я люблю ТЕБЯ!
Он снисходительно улыбнулся. Его взгляд то теплел, то отдавал сталью.
– Ты любишь меня, конечно. Как своего кота. Гладишь за ухом, и тебе становится уютно и безопасно.
Я задумчиво отвела взгляд. Глаза закрывались сами собой. На меня вдруг навалилось сонное и оцепенелое состояние, когда ни рукой, ни ногой ты пошевелить не в силах. Я уютно устроилась в его объятиях и унеслась в стремительный водоворот своих воспоминаний.
Мидия на дне реки
Меня снова бросает в недавнее прошлое. Постепенно границы реальности и вымысла размываются, мое дыхание становится все более спокойным. Со стороны может показаться, что я просто дремлю. Нет. Я вижу все чрезвычайно четко и остро, и впоследствии это позволяет мне еще раз прожить события, которые таким странным образом повлияли на мое будущее.
Лето. Жаркая, душная ночь. Мы с мужем на даче. Вот уже около недели я наблюдаю огромную чашу звездного неба над головой. Небо в августе здесь особенно низкое, и какое-то густое. Кажется, можно зачерпнуть звезды пригоршнями, ссыпать в корзинку и, вытаскивая по одной, загадывать с детьми желания. Мы лежим на полу. На полу не так жарко. От духоты нам не спится, и мы рассуждаем. О том, стоит ли всегда говорить правду. И что такое правда. И как жить, говоря правду и, в то же время, не раня близкого тебе человека? У нас нет ответа на этот вопрос. Мы понимаем, что в близких отношениях мужчина и женщина иногда вынуждены скрывать что-то. И не потому, что это запретная тема. А потому, что не всегда вторая половина правильно поймет. А вот боль причинить легко. Муж обнимает меня. Я утыкаюсь ему в плечо и пытаюсь уснуть.
