Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
«М-да… не знаю, как это доказать, но мне кажется, что твой соперник тебя самым подлым способом подставил. Подсыпал чего-нибудь в бокал, там ляпнул словечко, тут два, через третьи уши какую-нибудь гадость про нее сказал, сославшись на тебя, и все. В мое время такие вещи просчитываются на раз».
«Я об этом тоже думал, но доказать ничего никому не могу… Кстати, а ты можешь рассказать что-нибудь о себе, и что означает твоя фраза «в мое время»?»
«Дьявол, вот что и как рассказывать человеку о том, что будет почти через сто лет?»
«…!!!»
«Да, я из того времени, которое для тебя является будущим, а для меня – настоящим… или уже прошлым? Не знаю… Я, старший лейтенант Журов Денис Анатольевич, твой тезка, проходил службу в военно-космических силах Российской Федерации…»
«Вы воплотили в жизнь идеи господина Циолковского? Он в одна тысяча девятьсот одиннадцатом году наделал много шума в научных кругах своей теорией…»
«Дай мне договорить все по порядку, а то информация будет слишком сумбурной. Я служу, то есть служил в части управления космическими аппаратами, а до этого закончил Военную академию имени Можайского…»
«Вы умеете запускать в космос какие-то аппараты? А из пушки на Луну кто-нибудь уже летал? Французский писатель Жюль Верн написал книгу, где это описывается…»
«Если выстрелить из такой пушки, до Луны в лучшем случае долетит фарш из человеческих останков, тщательно перемешанный с обломками приборов. А в худшем – упадет обратно на Землю. А космические аппараты мы запускаем… запускали… Короче, они в космос попадают с помощью ракет в полном соответствии с теорией Константина Эдуардовича Циолковского».
«А что за федерацию ты упомянул? Это какая-то страна?»
«Российская Федерация – это страна, существующая на месте Российской империи в довольно урезанном виде, по своей структуре – демократическая республика, примерно как Франция, но со своими российскими прип… особенностями. Хм, извини, сорвалось. Холост, любимой девушки пока нет, впрочем, ничего уже нет. Сижу вот в твоей голове и охреневаю потихоньку…»
«А почему Российская империя стала Российской Федерацией?
«Да потому, что через пару лет будет революция, царь отречется от престола, появится Учредительное собрание, которое не сможет управлять страной, фронт развалится, потом власть возьмут большевики, заключат с немцами сепаратный мир, чтобы удобней было со своими воевать – «гражданская война» называется, потом станут строить коммунистическое государство… а лет через семьдесят это государство тихо рассыплется и на его обломках возникнет Российская Федерация, которую страны Европы и Америка будут стараться опустить ниже плинтуса…»
«Подожди, ты говоришь такие вещи, что становится страшно…»
«Ты знаешь, подробно это рассказывать очень долго, а я еще не все детали знаю, историей увлекался, но не очень, в основном любил читать о временах богатырской Руси. Меня сейчас больше волнует, как мы вот таким двуликим Янусом жить будем».
«Volens nolens[3] этот вопрос разрешится… Пусть это тебя не беспокоит… Расскажи мне лучше свою историю…»
Два следующих дня были заполнены только лежанием и разговорами с самим собой – я рассказывал все, что знал о событиях после войны, о гражданской войне, об истреблении Белого движения, о восстановлении страны, о голодающих Поволжья и Украины, о ДнепроГЭСе и индустриализации, о Второй мировой и Великой Отечественной войнах, в общем, о всей истории Советского Союза и постсоветской России. Этот продолжительный рассказ ненадолго прерывался с появлением «ангела милосердия» Дарьи Александровны, которую доктор приставил ко мне сиделкой. Она кормила меня с ложечки и пичкала разными порошками и пилюлями, попутно сообщая мне важные по ее мнению новости, начиная от замечательной погоды до пересказа событий на фронте, изложенных в газетах. Из этих же разговоров я узнал, что она окончила гимназию в прошлом году, поступила на курсы сестер милосердия и после окончания попросилась во фронтовой госпиталь. Мне нравилась эта общительная и доверчивая барышня, старавшаяся помочь всем и везде в меру своих сил. Это время еще не знало жестокости других войн, когда бомбили и расстреливали с бреющего полета лазареты, когда снайперы специально ранили солдата и ждали, когда к нему подползет санитар, чтобы подстрелить и его, когда банды боевиков прикрывались живым щитом из беременных женщин и детей, чтобы выбраться из кольца…
Было очень интересно разговаривать с ней, впитывать вместе с ее словами какую-то особенную ауру этой эпохи, изредка пользуясь подсказками своего второго Я, чтобы не попасть впросак с реалиями этого времени. Наверное, так же, с сияющими глазами, зачитывали сводки Совинформбюро о победах Красной Армии вчерашние школьницы, служившие медсестрами и санитарками в госпиталях Великой Отечественной. Прапорщик Гуров ушел куда-то в глубь сознания, но иногда напоминал о своем присутствии, когда с языка был готов сорваться очередной ляп. Приходилось косить под кашель и по ходу разговора исправляться…
На третий день я попытался встать с койки, и это немного получилось. Тело после контузии не хотело слушаться. Поэтому попыток было четыре, а удачной оказалась только последняя. Подъем в вертикальное положение как раз совпал с визитом Дарьи Александровны в палату. Было немного смешно видеть округлившиеся глазищи и приоткрытый от неожиданности рот. Потом была попытка удержать шатающееся «привидение» от падения и уложить обратно в койку. Напоследок прозвучало возмущенное обещание наябедничать доктору на мое плохое поведение и нарушение лечебного режима. Причем оно было выполнено незамедлительно, сразу после того, как я растянулся на койке. Но когда Михаил Николаевич появился в сопровождении «милосердного ангела» в дверях, я снова стоял возле койки и, наверное, глупо улыбался, пытаясь сохранить равновесие, которое никак не хотело сохраняться. Доктор оглядел палату, вдруг улыбнулся в ответ, вновь став похожим на сказочного Айболита, и произнес свой приговор:
– Ну-с, господин прапорщик, не лежится? Хочется быстрее вырваться на свободу? А о последствиях своей контузии вы мне думать предоставили? Зачем, я вас спрашиваю? Для чего вы над собой насилие учиняете?
– Доктор, я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы начать двигаться. Голова чуть-чуть кружится, а в остальном все в порядке.
– Хорошо, сударь мой, если сделаете самостоятельно хотя бы два шага, я поверю вашим словам, только вот мы с Дарьей Александровной будем вас на всякий случай поддерживать.
Ну, ладно… Как там мы учились? Сконцентрировать внимание в точке ДАНЬ-ТЯНЬ, вдох-выдох, и вперед помалу… Стоя рядом с койкой, я пытался отдышаться, обтекал холодным потом, но на ногах стоял без всякой помощи.
Рядом со мной возбужденно шумел доктор:
– Неделя едва прошла после тяжелейшей контузии, а человек сам встает и идет?! Чудеса, да и только!
– Михаил Николаевич, ничего чудесного и волшебного, просто очень надоело лежать. Человеку нужно двигаться, ибо движение есть жизнь.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
